Онлайн книга «Вкусная Венеция. Любовь, еда и тайны северной Италии»
| Веронская полента таранья |
Полента таранья - в горшочке из печи, разливающаяся золотая смесь нежнейшей крупы с несколькими видами сыра - оказалась шедевром. Тосканка затребовала повара и, рыдая от блаженства, высказала ему свои «комплименти». Я взрыдала в унисон, и мы получили дегустационный сет из четырех видов разного оливкового масла - от смеси веронских с тосканскими оливками до масла с озера Гарда и гору хлеба, которым без остатка вымазывали глубокие мисочки.
Второе блюдо мы выбирали недолго... увидев слово «триппа», я уже не хотела думать ни о чем другом, но официант отговорил:
- Синьора, это все же зимнее блюдо, у нас триппу прекрасно готовят, но, может, попробуем что-то новое?
Официант оказался хозяином заведения. Он ходил между столиками, общался с клиентами, нежно поглаживал по плечикам молодых девушек и заговорщически шептался с солидными синьорами.
Помните фильм «Крестный отец» и Луку Брази - огромного наемного киллера из семьи дона Корлеоне? Хозяин Verona Antica был его двойником: угрожающего вида гора с таким же выражением лица. Так и казалось, что он репетирует в глубине своей таверны: «И чтобы ваш первый ребенок был мужского пола». Колоритная личность!
Но сначала, ранним утром того же дня, мы отправились в сады палаццо Джусти.
По дороге попадались марафонцы, уже с трудом передвигавшие ноги, взмокшие от пота, они бежали и бежали. Но главное впечатление -старушка лет семидесяти, свежая и цветущая, с хорошей скоростью бегущая позади трех вымотанных марафонцев, один из которых был ее внуком. Легко идущая на дистанции бабулька с сумкой и в платье подгоняла спортсменов: «Быстрее, быстрее, ну, давай же!»
В садах не было никого, мы гуляли по дорожкам в сопровождении большого серого кота.
Котов там великое множество, судя по расставленным в уголке сада мискам. Они осторожны, в руки не даются, близко не подходят, но наш серый гид отработал свое содержание по полной: он появлялся впереди на тропинках и показывал, куда идти, ждал, пока останавливались и фотографировал и.
Наверху, над садом, мы прошлепали босиком по молодой зеленой траве и уселись на скамейку с видами на башни и крыши как раз вовремя. Начал один собор, потом другой, то далеко, то близко, мелодии менялись, колокола звонили то глухо, то нежно - еще долго разливался колокольный звон над Вероной под нашими ногами.
Сколько же в Вероне народу, мамма мия, особенно воскресным вечером! Но здесь не сложно найти маленькие площади с такими очаровательными балкончиками в цветах, что хочется жить именно здесь, на площади, за тяжелыми старыми ставнями-дверьми французских окон в пол, среди увитых плющом обшарпанных стен. Но мы идем дальше от балкона к окошку, от барельефа к дверце, мимо теней и отражений и находим следующую площадь, еще милее первой. Даже пьяцца Эрбе и набережные на фото, которые я видела до поездки, были совсем другими. Реальная Верона радовала и удивляла.
А вечером пожилая группа бацала блюз на очередной маленькой площади, и такие же немолодые веронцы, рассевшиеся на стульях, притоптывали и прихлопывали.
* * *
Есть города, уснувшие давным-давно, как Равенна, или пустые и безжизненные, несмотря на свою красоту, как старый город Бергамо...
Верона сумела остаться живой, очень итальянской, сохранив лишь воспоминания о французских, австрийских или венецианских временах.
Поэтому столько народу идет по своим делам, кто в школу, кто на работу, по мосту Кастельвеккьо, делая его живым, а не музейным, поэтому полны улицы не только туристами, но и веронцами по вечерам, с риском для жизни крохотных собачек на поводках у гламурных синьор -затопчут же!
И даже очень нежный официант в Caffe Al Teatro не раздражает, когда он всплескивает руками, отставив грациозно пальчик: «Ах! Пепельница грязная! Как страшно жить! Я немедленно ее заменю!»
А другой официант, узнав, что нам обязательно нужен пармезан, вспыхивает от счастья:
- Конечно! Я мигом! Этому блюду без пармезана никак!
Северный Рим, как часто зовут Верону, несмотря на возраст, живой и настоящий, как и сама Citta Eterna.