– Я понятия не имею, как попасть в эти места, – начала было Айя. – Может, и правда лучше помедитируем? Одна девчонка, к которой я вписалась, как-то научила меня парочке йоговских поз… Сана, шмана… Что-то такое.
– Это, безусловно, будет полезно, – тактично согласилась профессор. – Но не сегодня. Подумай, есть ли какие-то географические зацепки. Вряд ли ты знаешь адреса, но если постараться…
– Я бы мог узнать насчет квартиры Алиева, – вмешался Олег, но Айя вдруг предупредительно подняла руку и мотнула головой.
– Нет-нет, – заворожено произнесла она. – Нет, я, кажется, поняла… Я вспомнила. Станция «Малые Вяземы». Не спрашивай, что там было, но я точно помню эту платформу.
– Прекрасно, – впервые на лице доктора наук мелькнуло нечто, похожее на улыбку. – Товарищ майор, вы за рулем?
Олег сомневался, что был в своем уме, когда позволил втянуть себя в эту авантюру. Он не понимал, в какой момент его хваленый здравый смысл дал сбой. Горовой сжимал руль, стараясь не потерять управление, и изо всех сил удерживал взгляд на дорожном полотне, хотя разговор на заднем сиденье был способен свести с ума любого.
Пропасть между Айей и бабушкой не уменьшилась ни на йоту, но они вполне будничным тоном обсуждали жутковатые вещи. Цветным или черно-белым было изображение трупа, которое Айя увидела в глазах какого-то мужчины? И почему лица в видениях были смазанными? И насколько она управляла своим телом, когда находилась том состоянии?
Поэтому когда удалось, наконец, добраться благодаря навигатору к пригородной платформе Малые Вяземы, Олег был счастлив вылезти, ощутить мерзлую почву под ногами и глотнуть ледяного отрезвляющего воздуха. Потому что все это время его преследовало ощущение, будто он долго и беспробудно пил.
– Я стояла там, – Айя тут же указала на центр платформы, и они странной процессией поднялись по скользким ступеням. – Было лето. Цвели желтые цветы… Да, я видела вот тот дом, – она ткнула в низенькое здание. – Только крыша была ржавая. Может, перестелили…
Профессорша поправила берет и зашагала к домику из видения Айи. По дороге остановилась, огляделась по сторонам и окликнула мужчину в сине-оранжевой спецовке.
– Молодой человек! Да-да, вот вы! Подскажите, пожалуйста, что находится в этом домике?
– Касса, – буркнул тот и хотел было отвернуться, но не так-то просто отделаться от доктора наук, это Олег прочувствовал на собственной шкуре.
– Когда был ремонт?
– Да год назад где-то… Вы из инспекции, что ли? Кто ж в выходные…
– А перед ремонтом касса была открыта? – вмешалась Айя.
– Я что вам, справочная?! – взвился мужик, но покосился с опаской на Олега и вздохнул. – Закрыта. Года два. Потом отделали, облагородили, вот, работает.
– Благодарствую, – кивнула Айя Михайловна и двинулась по узкой дорожке к домику.
– Вот здесь, – Крюкова-младшая догнала бабушку и осмотрелась. – И вот этот куст помню. Это сирень, хотя тогда она была шире… Подстригли сильно. Дом был закрыт, без ремонта… Вообще сейчас тут трудно все узнать…
– Ничего, главное – мы на месте, – довольно сообщила профессорша. – Места тоже хранят память. Труднее увидеть, чем у человека, но тебе должно быть проще. Описывай, что ты видела дальше? Не торопись, вспомни каждую деталь.
– Девушка бежала… – Айя зажмурилась и показывала вслепую, отчего у Олега по позвоночнику пробежал холодок: выглядела она, как дельфийская пифия. – Он догнал… Они спорили… Да, кажется, он был выпивши… Потом потащил туда, а она чертила каблуками… Я кричала: «Валера, стой!» А он…
– Какой Валера? – напрягся Олег, и Айя резко замолчала. Потом раскрыла глаза и удивленно посмотрела на него.
– Что? – пробормотала она.
– Спасибо вам большое за помощь, товарищ майор, – Айя Михайловна поджала губы. – Но на будущее запомните: таких вещей делать нельзя. Ни в коем случае. Это понятно? Ладно, теперь я попробую просканировать место.
С этими словами старушка грациозно, насколько это вообще было возможно, пролезла через сугроб к углу домика. Сняла перчатки, аккуратно сложила их в замшевую сумочку и потерла ладони.
– Так-так… Минуточку… И тишина, будьте любезны… – она прикрыла веки и коснулась стены обеими руками.
Олег не то, что слова не произнес, он даже не шевелился. Только поглядывал то на Айю, то на ее бабушку, мерз и молчал. Знал бы, что придется ехать за город, поддел бы подштанники и захватил шарф… Интересно, она вообще жива еще, эта доктор наук? Или намертво срослась со стеной?..
– Изнасиловал, – вынесла вдруг вердикт Айя Михайловна. Оторвалась от домика и отряхнула руки. – Да, он ее насиловал… Неприятное зрелище, учитывая, сколько человек справляло нужду в этих кустах… Все-таки мужчины на удивление недалеко ушли в эволюционном плане…
– В точку, – ляпнула Айя, прежде чем Олег успел раскрыть рот и хоть как-то оправдать себя и коллег по Y-хромосоме.
Две женщины против него одного… Нет, дискуссия будет бессмысленной.
– И что теперь? – просто спросил он, проглотив оскорбление.
– Теперь дело за малым, – профессорша дернула плечом, как будто Олег спрашивал очевидные вещи. – Мы должны найти насильника. Найти – и наказать.
16. Спусковой механизм
Пожалуй, давненько Айю так не лихорадило. Даже с учетом ее богатого прошлого. Встреча с бабушкой подействовала, как один из самых зверских штаммов гриппа: Крюкову знобило, потряхивало и постоянно тянуло всплакнуть.
Она ненавидела слезы. Считала их проявлением слабости, и никогда никому не давала ни малейшего повода назвать себя нытиком. Профессорша будто вытащила затычку, которая держала внутри Айи все накопленные за годы рыдания. И полилось… И кто бы теперь подсказал, как это остановить!
Айя наотрез отказалась сразу ехать к Валере. Более того, она еще не решила, что согласна вообще кому-то называть его фамилию. Да, он совершил ужасный поступок… Но снова искать его? Снова видеть? И объяснять, откуда она узнала про изнасилование? Нет, как-нибудь в другой раз. Поэтому Олег забросил домой эту докторшу наук, которой для полноты образа не хватало только немецкого акцента и плетки, и повез Айю домой.
– Что с тобой творится? – периодически спрашивал он по дороге, косясь на ее полные слез глаза.
– Понятия не имею, – отвечала она, глядя перед собой и стараясь не моргать. – Вспотела.
Что сделала эта зловредная старуха? Какую шестеренку сломала? Может, ее дар еще и в том, чтобы выжимать людей до капли, как стиранное белье? И если так, то не грозит ли Айе смерть от обезвоживания?
Она не могла объяснить себе самой, почему плачет. Обиделась на бабушку, которой бы не видела еще сто лет? Вот еще! Куда лучше было расти без этой женщины! Ясен пень: поднимала бы в пять утра, заставляла читать до посинения и вместо еды поила травяной отравой. Нет, свою жизнь Айя бы ни на что не променяла. Косяки, конечно, были, но зато она осталась собой, подружилась с Мишей, завела капитана Джека… И жила без всяких чужих указаний.
