– Сын вчера приезжал, – радостно заявил мужчина лет 60 с нездоровым цветом лица, – он с внуками ремонт затеял у меня дома, говорит закончили, можно переезжать. Так что жду, не дождусь выписки!
– Повезло с сыном, судьба осчастливила, – философски заявил пузатый мужик в клетчатой рубашке, заправленной в домашние трико.
Все завистливо закивали головами. Хотя в целом завидовать было не чему – этот «везунчик» появился на свет чуть больше года назад и за это время уже третий раз попал в больницу с инфарктом – так тяжело ему давалось вхождение в жизнь.
– А ко мне никто не приезжает. Нет у меня ни детей, ни внуков, – печально произнес седовласый старик. – Я один, совершенно один. И почти полжизни буду страдать от одиночества. И за что меня судьба так наказала?!
– Одиночество не самое страшное в жизни, а наличие детей совсем не гарантирует счастья, – сухо заявила старушка в потертом фланелевом халате. – Вот у меня, например, взрослые сын и дочь, но что от этого толку, если сын под каблуком у своей жены, которая меня терпеть не может, что мне вообще не понятно, ведь мы знакомы с ней меньше месяца. Они вон приходили на днях, а она мне даже пары ласковых слов не сказала, все сына дергала «Нам пора идти, пора идти». А моя дочь вся в своих проблемах – у нее двое детей от разных мужей и она всё никак с ними разобраться не может. За две недели пока я здесь лежу всего один раз навестила, забежала на 15 минут, и то хотела внучку со мной оставить на полдня. И вот представьте, что мне со всем этим придется жить и мучиться до тех пор, пока они малыми детьми не станут и не начнут от меня зависеть. – Старушка тяжело вздохнула, а потом спохватившись добавила. – Про мужа забыла сказать, появится он у меня через 5 лет, но неизвестно кого бог пошлет.
Старушка опять тяжело вздохнула и запахнула поглубже халат, будто надеясь укрыться от предстоящих неприятностей.
– Да, уж с детьми и с супругами в нашей жизни это как лотерея, что досталось, с тем и жить придется, и ничего с этим не поделаешь, судьба! – попытался успокоить старушку почти лысый старик в очках с толстыми линзами. – У меня у самого вон двое сыновей, оба без специальности, без образования, живут от зарплаты до зарплаты, у обоих ипотека на 20 лет, короче на свою семью едва хватает. И видимо нам со старухой придется со своей пенсии еще и им помогать, обеспечивать небось до самого детства. Уж не знаю, что это за жизнь будет. Послал ведь бог двух неудачников!
– Успешные и заботливые дети это самая большая удача в жизни, а если еще и супруга хорошая попалась, то можно сказать баловень судьбы! – вновь заявил «философ» в клетчатой рубашке, заправленной в домашние трико.
Все согласно закивали головами, а потом замолчали, про себя оценивая насколько им повезло или не повезло с семьей. Я же в тот вечер понял, что в недовольстве жизнью я не одинок, но в тоже время, пришел к выводу, что мой набор родственничков был далеко не самым худшим. Как оказалось, были те с кем судьба обошлась намного более сурово, окружив их эгоистичными, бестолковыми или бесчувственными женами и детьми. В общем, как говорила жена, мне грех было жаловаться. Но, как я впоследствии еще не раз смог убедиться, жаловаться на судьбу-злодейку было привычным занятием для большинства людей в этом мире.
Мое состояние оставалось не стабильным – то улучшалось, то ухудшалось. А на девятнадцатый день пребывания в больнице я вдруг потерял сознание. Но неожиданным это событие стало только для меня. Врачи были к этому готовы, для них это был сигнал к тому, что меня пора выписывать из больницы. Реанимационная бригада подготовила меня к транспортировке и на машине скорой помощи с включенными проблесковыми маячками и сиреной меня повезли домой. Дважды за время пути врачам пришлось дефибриллятором восстанавливать мой сердечный ритм. Моя жена все это время, сидела рядом и, крепко сжимая мою руку, нашептывала какие-то молитвы.
Дома
Меня привезли в наш загородный дом. Врач с санитаром на носилках занесли мое бессознательное тело в гостиную, посадили в кресло, дали жене соответствующие инструкции и уехали. Жена включила телевизор, присела рядом со мной и, нервно поглядывая на часы, принялась ждать, когда я приду в себя. Прошло минут 15, и лишь едва заметное дыхание и слабый пульс указывали на то, что я жив. Немного позднее жена вышла из комнаты и оставила меня одного. В этот момент все и случилось.
Я пришел в сознание от резкой боли в сердце и увидел, что сижу в кресле перед телевизором, схватившись за сердце. Когда боль отпустила, я понял, что смотрю выпуск новостей на центральном канале – Правительство внесло в Госдуму проект бюджета на следующий год. Еще в больнице я был недоволен предлагаемым распределением доходов бюджета, а прямо сейчас мои познания экономики и финансов и вовсе вступили в явное противоречие с заявлениями диктора.
– А я тебе говорю, не будет никакого улучшения! Не банки нужно накачивать деньгами, а производство развивать! Банки всю наличность пустят на покупку акций IT-компаний и прочей херни! А реальный сектор экономики так и останется без финансирования! – кричал я диктору выпуска новостей. – Сидите там в своей студии, ни хрена не понимаете!
Я так разошелся, так разнервничался, что у меня подскочило давление и пульс.
– Набрали в правительство идиотов полоумных! Только и могут, что нести всякий бред по телевизору, вместо того, чтобы работать! – не унимался я, глядя на лоснящееся лицо министра экономики, обещавшего рост экономики в следующем году.
– Вырастет на 3%, а как же! С чего ей вдруг расти-то? Жирный ты индюк! Экономика упадет, это и дураку понятно, а вот безработица вырастет и не на 3%, а на все 30! – Сердце немного отпустило, я встал с кресла и бросил пульт от телевизора на диван. – Экономисты хреновы, вам бы в гидрометцентре работать – что через месяц будет, предсказать не можете, а прогнозы на годы вперед делаете!
– Ты чего это разошелся старый, а? – в комнату вошла жена. – А ну давай успокойся. Нашел из-за чего нервничать-то. Иди вон лучше дом осмотри, попривыкни немного.
Жена в первые часы моей жизни вне больницы старалась вести себя, как можно спокойнее и непринужденнее, не показывая паники и волнения, чтобы мое вхождение в реальный мир прошло, как можно более мягко – именно такие инструкции дали ей врачи.
– Хотя, нет. Пойдем, сначала валерьянки выпьешь, успокоишься немного, – добавила она и пошла на кухню.
Жена накапала мне 20 капель валерьянки в полстакана воды. Выпив успокоительное, я пошел осматривать дом.
Одноэтажный кирпичный дом полностью соответствовал описанию, которое дала мне жена в больнице. Светлая большая гостиная, соединенная с кухней, три небольшие спальни, санузел и котельная. Во всех комнатах был сделан неплохой ремонт, но судя по безвкусице, ремонтом командовала жена – обои и мебель она подбирала так же плохо как и одежду. В котельной был отдельный выход в узкий коридор в конце которого было две двери. Первая вела в пристроенный к дому гараж на одну машину, а вторая в предбанник и далее в баню, обшитую изнутри липовой вагонкой. В гараже стоял белый универсал Форд. Перед домом была небольшая лужайка с клумбами цветов и место под парковку на две машины. На заднем дворе я обнаружил небольшой сад-огород с теплицей из поликарбоната, несколько фруктовых деревьев и кустарники смородины и малины. По всему периметру участок был обнесен забором из профнастила. «Не густо», подумал я про себя, заканчивая обход наших владений.
