Пик раздражающей неопределенности пришелся на старшие классы школы, когда стало абсолютно непонятно за что в своей жизни мы все еще отвечаем сами, а за что ответственность уже окончательно и бесповоротно передана нашим родителям. Этакая размазанная ответственность за свою жизнь, когда у нас были расплывчатые права и такие же расплывчатые обязанности. Вот раньше, даже в ещё относительно недавние студенческие годы все было предельно ясно и просто – мы несли ответственность за всё в своей жизни и нам об этом без конца твердили и родители и преподавательский состав института, а теперь всё стало распределяться непонятным образом. Например, за поведение и оценки в школе несли ответственность мы, а за наши расходы уже родители – они покупали нам школьную форму и школьные принадлежности, и давали деньги на школьные обеды.
Нас эта неопределенность ужасно раздражала и мы с одноклассниками пытались скрыться от нее в темноте кинозалов и в уютных уголках молодежных кафешек и пиццерий в «Торговом квартале» или «Санрайз Сити». Мы собирались там большими компаниями после уроков, а иногда и вместо уроков, выгадывая «счастливые часы на пиццу с бесплатным чаем» и прочие маркетинговые акции, дарующие хоть немного халявы. Бесцельно убивая время в ожидании начала очередного киносеанса, мы обсуждали разные жизненные темы – от тупой математички до нового сезона популярного сериала. Но чаще просто погружались в ностальгию по независимому прошлому, когда кто-нибудь вопрошал во всеуслышание что-то вроде:
– А помните времена, когда алкоголь был вкусным?
И все с радостью отвечали: «Конечно помним!», и бросались наперебой рассказывать друг другу веселые истории из свободного прошлого, связанные со случаями излишнего употребления алкоголя.
С одноклассниками я был на связи почти круглые сутки – через смартфон, компьютер, социальные сети. Проснувшись утром, первым делом я включал смартфон и проверял сообщения в WhatsApp, ВКонтакте, Instagram и просто sms-ки; за завтраком я пролистывал ленты новостей; в школе на уроках мы переписывались в WhatsApp или ВКонтакте, делились прикольными картинками, а на переменах вместе смотрели прикольные видео; после уроков играли по сети в «Доту» или «Контр Страйк», а перед сном снова переписывались по всем доступным каналам. И засыпал я обычно со смартфоном в руке.
Но несмотря на столь активное общение с одноклассниками, я никогда не был с ними до конца откровенен. Среди них у меня так и не появилось настоящих друзей, таких какими в свое время были Красавчик, Добряк и Сисадмин. Поэтому я нередко уходил в себя, пытаясь наушниками и капюшоном отгородиться от внешнего мира, включая родителей, отношения с которыми были напряженными.
Обычно когда я приходил домой, соавторы сценария моей судьбы были уже дома. Пока я разувался отец успевал услышать звуки музыки, пробивающиеся из наушников в моих ушах, и начинал своё традиционное: «Перестань слушать музыку через наушники так громко, ты же себе весь слух испортишь». А когда я приходил домой позже обычного, он высказывал недовольство тем что я целыми днями гуляю, потом всю ночь играю в компьютеры (здесь обязательно вставлялось «ты же так себе все зрение испортишь»), а по выходным сплю до обеда.
Ну а как мне было не спать до обеда по выходным? Каждое утро в будние дни я с трудом просыпался и ненавидел школу и весь мир только за то, что мне приходилось вставать так рано. Но каждый вечер, мне не хотелось спать, потому что было столько интересного в интернете и по ТВ. А утром снова приходилось бороться с адским желанием спать. Неудивительно, что я уже с понедельника начинал ждать выходных, чтобы выспаться. Больше выходных я ждал только летние каникулы на которых можно было жить по вольному графику. И кстати теперь я наконец-то понял почему депрессия появляется именно осенью – потому что 1 сентября начинался учебный год в школе.
Но отцу всего этого было не понять, по его мнению я и так всю жизнь только и делал, что спал и именно поэтому ничего в жизни не добился.
– И судьба тут совсем не причем! – привычно подводил он итог своим нотациям.
– Ты на себя посмотри! – не в силах сдержаться кричал я в ответ. – Ты сам то чего добился? У тебя же вся жизнь это дом-работа, дом-работа и сад-огород по выходным! А у меня хотя бы мечта была и ты об этом знаешь! Я старался изменить свою жизнь, просто не получилось!
– Значит плохо старался, раз не получилось! – отец стоял на своем.
Конфликт поколений проявлялся во всём. На различных семейных торжествах, на которые собиралось множество родственников, мы подростки обычно сидели в сторонке и смотрели, как подвыпившие взрослые веселятся, наивно полагая, что впереди их ждут исключительно радостные годы жизни. Мы в отличии от них, уже знали, что жизнь не сахар, и вообще уже устали от жизни, поэтому веселиться нам особо не хотелось. Но кто-нибудь из взрослых обязательно подходил к нам и говорил:
– Что вы тут сидите как на поминках? Идите танцуйте, радуйтесь, веселитесь – вы же такие молодые уже!
Мы в ответ лишь угрюмо усмехались и думали про себя: «Ага, вам бы наши годы, мы бы посмотрели как бы вы тут веселились и радовались потере независимости».
У большинства моих одноклассников были схожие проблемы с родителями. Обида на взрослых за то, что нас постепенно лишали прав и свобод, за то что безжалостно будили с утра и заставляли идти в школу, и вообще распоряжались нашим временем на своё усмотрение, устанавливая нам жесткий распорядок дня, добавляла нам недовольства жизнью.
И самое главное теперь стало абсолютно не понятно чем нам кормить своего зверька тщеславия, который не хотел принимать во внимание все наши возрастные трансформации и по-прежнему требовал кормёжки каждый божий день. При этом, любая наша попытка привлечь к себе всеобщее внимание и проявить себя дерзко и громко (так, как мы делали это в молодости), незамедлительно пресекалась нашими родителями и учителями с помощью многочисленных запретов и ограничений.
Теперь кормить зверька тщеславия нам полагалось лишь кормом, одобренным обществом – похвалой за примерное поведение, хорошими оценками, грамотой за активное участие в разных кружках и всяких школьных мероприятиях. Некоторые из моих одноклассников попадались на эту удочку и этим лишь усугубляли своё и без того безрадостное существование. А всё потому что среди родителей немало было тех кто был не прочь использовать собственных детей для добывания корма своему зверьку тщеславия. И весь этот ужас для детей начинался как раз в подростковом возрасте.
Пользуясь тем, что теперь их родительские права стали всеобъемлющими, родители пытались напоследок выжать из своих детей хоть какой-нибудь успех и достижения. Причем большинство родителей решалось на такой шаг, осознавая, что сами они по тем или иным причинам ни на что в этой жизни не сгодятся, потому что осуществлять свою мечту это всегда сложно и долго. Гораздо легче объявить во всеуслышание, что решила посвятить свою жизнь детям и начать гордиться успехами детей, пусть ради этого и придется эксплуатировать их активно и беспощадно. Зато потом будет чем похвастаться перед родственниками и подружками и худо-бедно накормить своего зверька тщеславия. И вот бедные детки сразу после школы бегут в различные спортивные секции, кружки современной живописи, музыкальные школы и прочие центры развития и там усердно занимаются, упражняются, тренируются, чтобы потом на каких-нибудь городских соревнованиях или конкурсах на глазах нескольких десятков таких же тщеславных родителей получить невсравшиеся им лично медаль или грамоту, и тем самым накормить извращенного зверька тщеславия своих родителей.
