Значит, все эти руны, до самой вершины обелиска, были просто именами погибших магов.
Конечно, Арон слышал легенду о Змее Разрушителе. Без названий городов, без имен героев, даже сам Змей Разрушитель в этой легенде остался безымянным. Просто еще одна притча о том, что бывает, когда люди гневят богов. Еще одна страшная не-сказка.
– Господин Тонгил, почему они согласились? – спросил Рикард, продолжая смотреть на обелиск.
– Кто согласился?
– Маги. Те, которых собрал Каир Солнечный. Они шли, зная, что погибнут. Они ведь сражались с богом.
Сражались с богом и убили бога. Арон помнил, как, будучи еще ребенком, поразился этому. И урок из легенды он извлек совсем не тот, какой должен был. Ему следовало ужаснуться разрушениям, которые принес божественный гнев. Вместо того он запомнил, что бога тоже можно убить.
Смертным – убить бога.
Не оттуда ли выросло его неверие?
– Магов тоже можно заставить, – ответил Арон Рикарду. – Перекрыть возможность открывать Врата, взять в заложники семьи. А можно поманить славой, почестями, богатством. Со Светлыми – сыграть на чувстве долга и чести. Манускрипты, которые ты переписывал, упоминали, как именно Каир собирал свою армию?
– Нет, господин. Нигде ни единого слова об этом.
Арон чуть улыбнулся.
– Понимаешь почему?
– Потому что методы Каира Солнечного были… – Рикард замолчал.
-…бесчестны, – закончил за него Арон. – Скорее всего да. Но Разрушителя он остановил…
Из высокой травы вынырнул чумазый белобрысый мальчишка, крутанулся на месте, мазнув взглядом по обелиску, по Рикарду, и остановился на Ароне.
– Господин Тонгил, Есиро вернулся. Вождь велел передать, я передал! – и также мгновенно, как появился, нырнул в траву. Превращение длилось едва пару мгновений – детям оно всегда давалось легче, чем взрослым. Мелькнул в зарослях серый хвост и исчез.
Часть 3 Глава 4
Протянув руку, Арон коснулся гладкого камня, обводя высеченные в нем руны, составившие имя Тха-Оро, и следом — руны имени Каира Солнечного. Магия, вложенная в строительство этого обелиска, искажала восприятие реальности и действовала даже на магов. Действовала на подобных Рикарду Темных магов со слабым Даром – поправил себя Арон мысленно. Сам он, судя по тому, что ощущали пальцы, видел реальные руны — если только магия обелиска не искажала заодно и чувство осязания. Но тогда уровень силы людей, создавших обелиск, было страшно представить.
Северянин еще раз взглянул на их имена. Он не слышал ни о ком из остальных четырех, но фамилию Коггир было невозможно не узнать. Ройд Коггир. Был ли этот Ройд дальним предком Первого Императора и всех остальных представителей нынешней династии?
— Господин Тонгил, а зачем вам Говорящий-с-духами? — в голосе Рикарда звучало искреннее любопытство.
– В Великой Степи скоро начнется сезон зимних бурь. От ядовитого снега я поставлю щиты, это не проблема, но с местными духами должен разговаривать шаман – пусть он и не зовет себя шаманом.
– Духи опасны даже для вас? Вы же… Вы же сильнейший маг Империи!
Арон хмыкнул.
– Маги управляют только тем, что принадлежит этому миру, парень. Даже некроманты не способны приказывать душам умерших, только их телам. Для потустороннего нужны шаманы. Или твой второй мастер говорил иначе?
– Нет, он вообще об этом ничего не говорил, – Рикард помрачнел, как делал почти всегда, когда речь заходила о некроманте, от которого мальчишка сбежал...
На полпути к стойбищу магов встретила та самая женщина, которая предлагала убить кого-нибудь из отряда, чтобы Есиро вернулся побыстрее. И если тогда выражение ее лица было безмятежным, то сейчас она казалась встревоженной.
– У Есиро опять его время. Господин Тонгил, прошу, не гневайтесь на моего сына!
— Его время? — переспросил Арон.
– Время, когда он ведет странные речи и совершает странные поступки. В такое время он не в себе.
Есиро сидел на высоком, в два человеческих роста, валуне, и бросал оттуда перья. Белые, рыжие, черные – они, кружась, слетали вниз и уже успели в один слой покрыть землю вокруг камня.
Арон остановился в нескольких шагах от валуна, разглядывая Говорящего-с-духами. На первый взгляд – молод, кожа гладкая, почти без морщин. Резкие черты лица, хищный нос, тонкие бескровные губы. Волосы черные, без седины. Впрочем, судить о силе шамана по его возрасту было занятием неблагодарным. Шаманы не маги, с возрастом рос лишь их опыт, не сила.
— Кто ты? — спросил Говорящий-с-духами, не отрываясь от своего занятия. Перья от ощипываемой им тушки тетерева продолжали падать вниз.
-- Мое имя Арон Тонгил, – ровным тоном ответил маг. Есиро должны были сказать, кто именно спрашивал о нем. Но если шаман Вольных зачем-то хотел услышать это от него самого…
– Что мне с твоего имени? – хмыкнул оборотень и повернул голову к Арону. – Любое имя – пустой набор звуков. Ну да ладно. Зачем я тебе понадобился?
Говорящий-с-духами не казался безумным. Разве что слегка смущала его манера обращаться на «ты», а в его голосе Арон не слышал уже привычного уважения. Но шаманы всегда не особо ладили с магами.
– Мне нужен проводник по Великой Степи. Духи скоро проснутся…
– Проводник среди духов? – перебил его Есиро и расхохотался. – Тебе нужен проводник?
Это было многозначительно. Арон чуть склонил голову набок, ожидая продолжения.
Есиро сбросил ощипанного глухаря вниз и соскочил сам. Подошел к Арону, разглядывая его, потом недоверчиво покачал головой.
– Мертвец просит живого стать проводником среди других мертвецов. Не просто мертвец – дважды мертвец! Дважды мертвец, который искренне считает себя живым… Такие мне еще не встречались.
Дважды мертвец? Гибель тела Арона в его родном мире, и недавняя смерть здесь – да, пожалуй, его можно было так называть. И Есиро определил это с первого взгляда, без ритуалов, без призывов. Шамана такой силы духи Степи должны были послушать.
– Ты прав, я уникален, – согласился Арон. – Ну так как? Отправишься со мной в Степь?
– Я тебе там не нужен, – отмахнулся Есиро, отворачиваясь и явно собираясь уходить. Но на третьем шаге остановился, обернулся:
– Как ты умудрился дважды умереть за один год? И как уговорил Серую Госпожу тебя отпустить?
В голосе Говорящего-с-духами прозвучало почти детское любопытство.
– Это все, что ты видишь во мне? Только две смерти?
Есиро нахмурился. Потом впился взглядом в Арона, лицо шамана скривилось в болезненной гримасе. Морщины прорезали его лоб и легли вдоль рта, прежде гладкая кожа стала похожа на старый пергамент, а волосы, черные мгновение назад, подернулись сединой. Шаман сделал шаг к Арону, второй, третий. И с каждым шагом все сильнее горбилась его спина, все глубже становились морщины.
