– Из духов? Не было никаких духов, – Венд покачал головой.
– Тогда кто? – это спросил уже Ресан. – Кто тебе помог?
Нужно было ответить. Венд честно попытался напрячь воображение и что-то придумать, но никаких идей не возникло. Промолчать? Притвориться, что он ничего не помнит?
Ресан смотрел вопросительно, и отчего-то врать ему всегда было в разы тяжелее, чем кому бы то ни было другому.
– Тибор, – нехотя сказал Венд правду. – Со мной был Тибор.
– Что?!! – на лице юноши отразился ужас. – Нет! Это невозможно! Тибор не может быть мертв! Не может!
– Почему мертв?
– Только духи – души умерших – бывают проводниками.
– Но… – Венд растерянно потер лоб рукой. В его видениях Арон вовсе не выглядел – и не вел себя – как мертвец. В смысле, как дух мертвеца. И его предупреждение не говорить Мэлю, не говорить никому, что маг жив, – это как бы подразумевало, что мертвым Арон быть не мог.
– Почему только души мертвых? – спросил Венд. – Это какой-то закон? Правило, которое нельзя нарушить?
Ресан и Туай переглянулись.
– Так всегда было, – сказала девочка. – Все это знают. Живой человек не может быть проводником в мире духов. И что это за имя – Тибор? Похоже на имя имперца.
– Да, – растерянно согласился Ресан. – Да, он имперец… Туай права, он бы не смог… Венд, ты что-то перепутал. Только кочевник может стать проводником в мире духов. Ни одному имперцу это не под силу.
Воин лишь развел руками.
– Я уверен, что Тибор жив. И я уверен, что это был он.
Часть 1 Глава 13
Восход солнца прятался в алой дымке, а вокруг отряда длинными белесыми хвостами плыл туман.
— Ты точно не чувствуешь опасности? – Кирк смотрел на туман с подозрением, и было похоже, что все в отряде разделяли его чувства.
— Точно не чувствую, — Арона туман нисколько не беспокоил — в отличие от вчерашних впечатлений. Сон, который длился сутки. Встреча в этом сне с Вендом. И видения, последовавшие за той встречей, видения, похожие одновременно на галлюцинации опьяненного разума и на мир Многоликого. Видения, которые несли – Арон был в том уверен – вполне реальную опасность. Если бы еще северянин мог понять, что все это значило. Но спросить было не у кого.
Они ехали сквозь туман, который все густел и густел. Еще немного – и дорогу под копытами коней будет не разглядеть.
Арон вздохнул. Поднял правую руку и сделал несколько круговых движений. Давно бы следовало разогнать туман, но нежелание попусту расходовать резерв все не давало.
Над головой начала закручиваться небольшая воздушная воронка, затягивая пласты тумана и превращая его в воду. Арон махнул рукой, и воронка полетела вперед, освобождая от тумана дорогу перед ними и по два фута с каждой стороны от дороги.
– Давно бы так, – проворчал Бракас, ехавший неподалеку, и пришпорил коня.
– Вот неблагодарный, – хмыкнул Кирк.
— Пусть его, — Арон проводил взглядом удаляющуюся фигуру наемника. Бракас не в первый раз так делал – обгонял отряд, а потом с мрачным видом ждал их приближения на ближайшем холме. Ждал и ворчал, что ему приходится путешествовать с черепахами. – Пусть. Он никак не может простить, что Тибор оказался Тонгилом, вот и раздражается из-за всякой ерунды.
– Кое в чем Бракас все же прав, — задумчиво сказал Кирк.
— В чем же? -- полюбопытствовал Арон.
– Ты слишком добрый для Тонгила. Слишком снисходительный.
Северянин кивнул:
– Это так. Дело в том, что я, Арон Тонгил, в действительности – добрейшей души человек. Милостивый, отзывчивый, справедливый… М-м. Что еще я забыл?
– Правдивый, – подсказал Кирк.
– Правдивый, – согласился Арон. – Я просто идеален. Ума не приложу, отчего половина Империи меня ненавидит.
Кирк хохотнул, потом посерьезнел:
– Примеряешь очередную маску? Я не имею в виду внешность...
Арон приподнял брови:
– Не веришь, что зловещие слухи, ходящие обо мне, – это клевета и происки врагов?
– Ну… – протянул Кирк, – я, конечно, могу поверить и в происки врагов, и в то, что на самом деле твоя душа белее свежего снега. Надо?
– Пока нет, – Арон дернул уголком губ, – но если потребуется, я скажу…
Шутливый разговор с Кирком подтолкнул мысль, и смутная идея, прежде иногда мелькавшая на краю сознания, начала оформляться… Интересно, задумывался ли об этом Прежний?
Арон напрягся, почти уверенный, что вот сейчас услышит в голове такой знакомый голос. Но нет. Там по-прежнему было тихо. Прежний не давал о себе знать уже больше недели.
– Тибор! Там… там… – Бракас возвращался, гоня коня галопом, и лицо его было даже не белым, а серым.
«Там», как оказалось, находилось за ближайшим холмом, в небольшой долине, свободной от тумана.
«Там» было кровавым месивом. Оторванные руки и ноги, тела без голов и головы без тел. С первого взгляда Арон оценил количество убитых в несколько тысяч. Мертвецы не были воинами – ни оружия, ни кольчуг. И, хотя большинство тел были мужскими, кое-где он видел останки и женских.
– Сейчас… – пробормотал Бракас. – Сейчас оно… Подожди…
Вздох, такой громкий, словно бы вздохнул целый холм. Месиво тел шевельнулось, приподнялось, в разные стороны покатились головы. Месиво замерло. А потом невидимые челюсти начали перемалывать мертвецов. Захрустели кости на невидимых зубах. Потекла кровь, очерчивая невидимую морду людоеда, и та напомнила медвежью, только увеличенную раз в десять.
– Ты сказал, опасности нет! – в голосе Пратаса прозвучало обвинение. Первая его фраза в адрес Арона за много дней.
Северянин не ответил, продолжая рассматривать происходившее внизу. От вершины холма, на котором они стояли, до места побоища было около ста футов по наклонной.
– Запаха нет, – неожиданно сказал Кирк. – И ни мух, ни воронья.
Он был прав, смерть должна была пахнуть. Кроме того, Арон все еще не ощущал опасности.
Почти невидимая, бледно-серая нить Тени слетела вниз, к телам, к людоеду-невидимке. Коснулась их… Попыталась коснуться…
– Это иллюзия, – сказал Арон. Его Тень видела совсем не то, что видел человек, и сейчас он больше доверял своему чутью и своей магии, чем своим глазам.
Дорога вперед лежала через долину, через мертвые тела и невидимого пожирателя. Наверное, прежний Тонгил знал, как развеивать подобные иллюзии. Арон просто направил коня вперед, к спуску с холма. Остальные последовали за ним – кто-то спокойно, доверяя, кто-то с видимой неохотой.
Они ехали, лошади почти по круп проваливались в неощутимые мертвые тела, а рядом равнодушно хрустело несуществующими костями несуществующее чудовище.
