— Нет, у нас деление магии происходит по иному принципу, — покачал головой Арон.
«Что же, жаль. Тогда скажу иначе: метка Изнаночника — это его отражение, врастающее в душу каждого смертного, с которым он сталкивался. Нечто, подобное маяку, зовущее Изнаночника с любого расстояния и одновременно воздействующее на людей».
— Значит, он всегда знает, где мы находимся?
«Верно».
— А как эта метка действует на людей? Что она вызывает?
«Сложный вопрос, коллега. Исследования, увы, не проводились, поэтому могу лишь пересказать некоторые теоретические выкладки. Метка нарушает обычное течение энергий в эррэ человека и способна как усилить, так и ослабить магический потенциал… Впрочем, лично вам последнего бояться не стоит — ваш Дар, несмотря на блокировку, настолько силен, что любое воздействие извне для него как укус комара. Право слово, будь я еще жив, позавидовал бы».
— На блокировку? — переспросил Арон. — Вы видите барьер?
«Конечно».
— Можете назвать его природу?
Мертвец хмыкнул:
«Будь я жив и имей пару месяцев для исследований — смог бы… Скажу только, что барьер не природного происхождения».
Северянин кивнул, глуша появившуюся было надежду, что покойный маг поможет ему вернуть доступ к Дару.
— Так какой существует способ справиться с Изнаночником?
«Таких способов несколько… Но прежде хочу спросить у вас, коллега — желаете ли вы убрать барьер между магической и человеческой частями? Так шансы одолеть Изнаночника значительно повысятся».
Арон сглотнул, чувствуя, как быстрее забилось сердце. Привычная пустота в душе отозвалась режущей болью. «Да!» — хотелось ему крикнуть. — «Да, желаю больше всего на свете! Сделайте это!»
— Вы действительно способны мне помочь? — спросил он вместо того ровным тоном.
«Конечно», — призрак самодовольно улыбнулся. — «В манипуляциях с магической составляющей мне не было равных. Кроме того, для решения вашей проблемы вовсе не требуется знать ее причину. Один недолгий ритуал — и все».
— Что для этого ритуала нужно?
«Да, в принципе, ничего особенного», — маг развел руками. — «Подходящий алтарь есть у меня в подземелье, а барашка для заклания вы привели с собой».
— Барашка? — медленно повторил Арон, надеясь, что ослышался.
«Мальчишку с Даром, который ждет внизу», — мертвец слегка нахмурился. — «Он ведь не вашей крови, верно? Родства в вас я не ощущаю. Многие мои коллеги отчего-то брезговали жертвовать родственников, хотя это всегда улучшало результат ритуалов. Но к вам мальчишка отношения не имеет, так что проблемы, полагаю, не возникнет».
— Жертвовать — в смысле убивать? — после долгой паузы уточнил северянин.
«Естественно», — удивленно ответил маг. — «Если правильно направить исходящую в момент смерти энергию, она пробьет барьер, после чего ваши способности вернутся. Не беспокойтесь — все сферы для фокусировки у меня сохранились. Удобно, что вы привели и вояку — будет кому помочь».
— Кроме ритуала, — с усилием проговорил Арон, — есть другие способы пробить барьер?
«Другие?» — переспросил маг. — «Я других не знаю. А в чем сложность? Вояка, уверен, выполнит любой ваш приказ, а мальчишку я усыплю прямо сейчас, чтобы не мешал в подготовке. Или он чем-то ценен? Странно, если так — Дар у него слабый. В мое время подобные ему всегда отправлялись на алтарь».
Арон промолчал. Отвернулся от зеркала, глядя на дверь, за которой, двумя пролетами лестницы ниже, ждали Рикард и Кирк.
Убить мажонка, чтобы вернуть Дар…
Сказать остальным, что произошел несчастный случай…
И никто — а главное, ни Эрига, ни Венд — не узнают правды. Ни к чему им это знать. Кирк подтвердит ту версию, которую придумает северянин — в этом Арон не сомневался. И подтвердит, и поможет провести ритуал — особенно если узнает, кто Тибор Цинт на самом деле. Слишком много было в Кирке веселой безжалостности и тяги к темноте и смерти, чтобы отказаться от возможности служить самому Тонгилу — тем более Тонгилу, восставшему из мертвых и вернувшему Дар. Да, Кирк поможет — и будет молчать.
Рикард же…
Несколько минут на алтаре — и душа мальчишки уйдет к Серой Госпоже. В целом мире он никому не нужен, никто не прольет и слезинки, узнав о его смерти. Зато к Арону вернется Сила, благодаря этому он спасет отряд, никто из парней не повторит судьбу Шора. Быстрее вернется в свой мир, быстрее найдет Альмара. Смерть чужого подростка вполне этого стоит.
Рикард… Только вот по какому капризу судьбы этому мальчишке досталось имя сына Арона? Насмешка богов, не иначе. Из-за этого, наверное, когда северянин уже готов был согласиться на предложение мага, в памяти всплыло воспоминание о безжизненном теле ребенка на его руках.
Воспоминание о том, как он закрыл широко распахнутые глаза сына, как баюкал маленькое тело, словно бы сынишка просто спал. Но для спящего волосы Рикарда слишком сильно пахли дымом, кожа была слишком холодна, а с лица никак не уходило испуганное выражение.
И ничего, что Арон мог тогда сказать или сделать, уже не имело значения…
Воспоминание заставило его словно очнуться. Он ведь обещал подростку защиту. И только что был готов отступиться, нарушить слово, отправить мальчишку на смерть…
— Обойдемся без ритуала, — все также не глядя на мага, сказал северянин.
«Коллега, это неразумно», — после короткой паузы произнес призрак. — «Без доступа к Силе ваши шансы противостоять Изнаночнику значительно уменьшаются».
— Знаю, — коротко ответил Арон. — Итак, что за оружие вы мне дадите? Амулеты? Артефакты? Зачарованный меч?
Силуэт в зеркале поджал губы:
«Вы разочаровываете меня, коллега. Я начинаю жалеть, что выбрал именно вас. Возможно, даже мальчишка повел бы себя разумнее».
— Я единственный в отряде, у кого есть шанс уничтожить Изнаночника, — холодно сказал Арон. — И вы это прекрасно понимаете. Даже со всеми вашими амулетами мажонок погибнет в первую же минуту — его резерв мелок, сам он слаб, медлителен, не тренирован и подвержен чужому воздействию.
«Все же, Тибор, у вас еще есть время одуматься», — мертвый маг укоризненно вздохнул — словно бы еще мог дышать — и после долгой паузы продолжил: — «Нет? Что же, тогда я покажу вам оружие, объясню, как с ним обращаться, и отвечу на все вопросы…»
Когда Арон спустился вниз, Кирк сидел в гостиной в кресле и с задумчивым видом пытался правой рукой перевязать какой-то тряпицей левую; с руки, из двух глубоких параллельных царапин, капала кровь. Рикард стоял у противоположной стены, скрестив руки на груди и нахмурившись, и смотрел на наемника.
— Похоже, меня ждет занимательный рассказ, — сказал северянин, оглядев сцену.
— Тибор, — Кирк, оставив перевязку, несколько смущенно посмотрел на него. — Как, нашел что-то интересное?
