Теоретически с Америкой немцам пришлось бы еще повозиться, но не будем забывать, что в январе 1945 г. немцы испытали ракету А-10, предназначенную для стрельбы по Нью-Йорку. В 1944 г. началась разработка системы, позволявшей вести обстрел баллистическими ракетами ФАУ-2 американских городов с германских подводных лодок. В том же году началось проектирование 4, 6– и 8-двигательных стратегических реактивных бомбардировщиков.
Но ни Сталину, ни одному из советских маршалов не пришло в голову переводить войну в позиционную, я уж не говорю о перемирии с немцами.
Возникает вопрос: а мог ли Верховный главнокомандующий ради польского гонора увеличить потери советских солдат на десятки или даже сотни тысяч? А это было бы неизбежно в случае отказа в помощи просоветским полякам и признания власти Армии Крайовой и эмиграционного правительства. В этом случае нашим командирам пришлось бы волей-неволей слушаться злостных ненавистников России – туда не ходить, там не развертываться, там не производить реквизиции. А ведь именно так и было написано в инструкциях, направляемых из Лондона полевым командирам АК.
Наконец, и лондонское правительство, и полевые командиры были согласны только на границы образца 1939 г. (с Тешинской областью). Так что СССР должен был отдать земли, которые по воле населения, изъявленного на выборах, были присоединены к Белоруссии, Литве и Украине.
И если бы Сталин даже согласился на это, в тылу Красной армии началась бы война между украинцами, белорусами и литовцам, с одной стороны, и поляками – с другой.
Как видим, любой иной вариант действий советского правительства обернулся бы катастрофой. В 1944 г., как и в августе 1939 г., Сталин выбрал оптимальное и единственно возможное решение в отношении Польши.
В июле 1944 г. советские войска вступили в пределы Польши, положив начало освобождению польской территории от немецкой оккупации. В связи с этим Наркомат иностранных дел СССР 26 июля 1944 г. опубликовал заявление, в котором подчеркивалось, что целью советских войск является «помочь польскому народу в деле его освобождения от ига немецких захватчиков и восстановления независимой, сильной и демократической Польши». Рассматривая Польшу как «суверенное, дружественное, союзное государство», советское правительство заявляло, что оно «не намерено устанавливать на территории Польши органов своей администрации, считая это делом польского народа», и ввиду этого желает заключить с Польским комитетом национального освобождения соглашение об отношениях между советским командованием и польской администрацией.
Это соглашение было подписано в тот же день в Кремле народным комиссаром иностранных дел В.М. Молотовым и председателем Польского комитета национального освобождения Осубка-Моравским.
Что же касается лондонского правительства, то СССР еще 25 апреля 1943 г. разорвал с ним отношения. Правительство Сикорского согласилось сотрудничать с немцами в расследовании смерти польских офицеров в Катыни и предъявило территориальные претензии к СССР.
Помимо пропагандистской шумихи, «катынское дело» дало почти легальный повод эмигрантскому правительству начать переговоры с немцами.
Одним из центров польско-германских контактов стал Лиссабон. Резидентом в Португалии был полковник Ян Ковалевский. Непосредственным шефом Ковалевского в Лондоне был замминистра внутренних дел Ян Либрах. Замечу, что Ковалевский был матерым польским шпионом. Он работал одно время в шифровальном отделе 2-го бюро польского Генштаба и считался крупным специалистом по шифрам. Затем служил военным атташе в Японии, а с 1930 по 1933 г. – в СССР, позже служил в Румынии.
Ковалевский в Лиссабоне установил связь с разведкой не только Германии, но и Италии, Румынии, Венгрии. О переговорах Ковалевского с немцами в Лиссабоне начальник 4-го управления НКВД Павел Судоплатов получил информацию в ноябре 1943 г.
За Ковалевским внимательно следила советская резидентура в Лиссабоне, имевшая кодовое обозначение «Гостиница».
Одним из ценных агентов Ковалевского был «Вася». Полковнику было известно и подлинное имя агента – Виктор Богомолец, офицер царской армии, белоэмигрант. Знал ли Ковалевский, что по совместительству «Вася» сотрудничает с МИ-6, неизвестно. Но вот чего Ковалевский точно не знал, так то, что «Вася» еще подрабатывал в НКВД под псевдонимом «Брит».
Нетрудно догадаться, почему сепаративные переговоры Ковалевского с немцами в Лиссабоне, «дипломата» Зильберштейна в польской миссии в Берге и других наших «польских союзников» так ни к чему и не привели.
Еще во время «сидения в Англии» эмигрантское правительство раздирали склоки в борьбе за власть. 2 мая 1943 г. премьер-министр Сикорский вылетел из Лондона в Каир разобраться с генералом Андерсом, взявшим слишком много должностей и власти. Однако Черчилль срочно вызывает Сикорского в Лондон, и притом без особой необходимости. На обратном пути его «Либерейтор» (американский четырехмоторный бомбардировщик Б-24) делает остановку в Гибралтаре для дозаправки.
4 июня Б-24 взлетел с аэродрома Гибралтара и через несколько минут упал в море. Вместе с Сикорским погибли еще 15 человек. Спасся лишь пилот Эдвард Прохол, чех по национальности. У него были повреждены ноги, и пилот не сумел объяснить следователям, почему на нем оказался спасательный жилет и как ему удалось выбраться из самолета. Официальная версия – отказ рулей высоты – была малоубедительна. Имелась версия и о перегрузке самолета – на месте аварии всплыли коробки с новыми фотоаппаратами, мехами, футляры с драгоценностями, контейнеры с тропическими фруктами, ящики с вином и т. д. Благо все контейнеры были герметичны и имели хорошую плавучесть. Однако версию о перегрузке отмели как неприемлемую – национальный герой и премьер Польши по определению не мог заниматься контрабандой.
Появилась версия о причастности к авиакатастрофе британских спецслужб и о конфликте Сикорского с Черчиллем.
Между тем останки Сикорского были на эсминце доставлены в Англию и там захоронены на кладбище польских летчиков. Ну а в 1993 г. британские эксперты без участия поляков произвели эксгумацию тела премьера и никакого криминала не нашли. После этого останки были доставлены в Польшу и торжественно перезахоронены в Кракове.
После 1991 г. стала набирать силу и версия о причастности к авиакатастрофе… НКВД. Польские журналисты и историки пишут о том, что летевшая с генералом его дочь Зося исчезла (труп не обнаружили), а позже ее, мол, видели в сталинских лагерях.
«Постановлением катовицкого прокурора из Особой комиссии по расследованию преступлений против польского народа 3 сентября 2008 г. начато следствие по делу о преступлении сталинского режима, заключавшегося в организации авиакатастрофы 4 июля 1943 в Гибралтаре с целью лишения жизни премьера и главнокомандующего вооруженными силами РП генерала Владислава Сикорского, результатом которой стала катастрофа самолета “Либерейтор” AL 523, принадлежавшего 511-му дивизиону британских королевских ВВС, в результате чего погибли генерал Владислав Сикорский и сопровождающие его граждане РП»
[171].
