– Придется тебя просветить. – Я, наконец, отлипла от стены, взяла его за руку. – Потом. Сейчас тебе нужно кое-что другое. – Заглянула ему глаза, разгладила рукой складку между бровями. – Стриксу это нужно каждый день, ты же знаешь…
Выдох, слишком шумный, чтобы принять его за обычное облегчение. Сплетение пальцев, секундный испуг – я всегда боялась острых эмоций. Но я теперь донор, придется привыкать. Расслабленность, медленно растекающаяся по телу. Растерянность прошла, вернулась уверенность в завтрашнем дне.
Не стоит слушать Виктора больше. Не стоит слушать никого, кроме себя. Я знаю, что Егор этого не делал, он бы просто не смог. Ему бы в голову такое не пришло даже в виде порыва, что уж говорить о многолетнем планировании и расчетливом исполнении.
Его губы коснулись моего виска, пальцы запутались в волосах, чертя на коже головы горячие полоски. Я не противилась – поздно пить «Боржоми», как говорится, когда почки отказали. Нельзя уберечь себя от привязанностей, рано или поздно все равно влипнешь. Поэтому я просто обняла его. Крепко. И зажмурилась. Я пока не готова была смотреть в глаза миру…
– Яська… – прошептал Егор мне в волосы.
Она меня так называла.
Но она ушла. Ее больше нет. Не будет. Никогда.
– Идем усмирять дракона, – собравшись, предложила я и решительно потянула Егора в дом.
Глава 24
Нерушима та стена, в которой ты – кирпич
Ария
Звук настиг нас у двери – скрежетание и скрип калитки. Обернулись мы синхронно, к дому размашистым шагом шел высокий рыжий парень. Он смотрел прямо на меня и улыбался.
– А вот и братец Лис пожаловал, – сказала я устало. Слегка штормило, скорее всего, выброс эмоций был слишком сильным.
– Привет, лисичка, – улыбнулся Рома во все тридцать два.
Объятия были крепкими, с ног до головы окатило теплом – от напора я даже покачнулась. После разговора с Егором фон был нестабильным, рваными выдохами выталкивались наружу остатки смятения.
Что я творю?
– Извини, опоздал, – совершенно искренне сказал брат Алисы, повернулся к Егору и представился: – Роман.
На лице Егора, вопреки недавно поглощенным эмоциями, отпечаталась усталость, но руку Роме он пожал и даже изобразил некое подобие улыбки.
– А что это вы тут стоите? – поинтересовался Рома, вглядываясь мне в лицо, будто почувствовал что-то, будто понял. – На улице, в темноте.
– Я с родителями разругалась, – призналась я. – Вот, собираемся уезжать…
– Как уезжать?! А я? Мы с Алинкой на ужин тебя звали, отметить.
Точно, а я и забыла, что еще не всем родным Алисы испортила вечер…
– Что случилось-то? – скривился Рома и тут же уточнил: – Она перегнула-таки? И тебя довела?
– Я университет бросаю, – пояснила я. – Не вижу смысла тратить время на то, что в жизни не пригодится.
– Та-а-а-к… – ошарашенно протянул Рома, на несколько секунд задумавшись, а потом решительно взял меня за руку и сказал: – Идем.
– Подожду вас на улице, – обронил Егор, на меня не глядя. Спустился со ступеней крыльца и присел на небольшую кованную скамейку под раскидистым деревом.
В доме было тихо. Тревожно. И сам он будто ощетинился на меня иглами осуждения за внезапный мой резкий порыв. Впускал неохотно, будто намекая: мне теперь тут не рады.
Впрочем, Рома наверняка здесь тоже был чужаком. Крепкий захват его ладони помогал не спасовать, идти дальше. Из кухни слышался неразборчивый гомон и звон посуды. Наверняка, там и есть драконья пещера, и Павел сейчас один отдувается за мою резкость.
Когда мы вошли в кухню, разговор родителей Алисы стих. На лице Павла при виде Ромы отразилось едва скрываемое облегчение, Татьяна же сначала удивилась, а затем нацепила на себя маску оскорбленной невинности, отвернулась к окну и схватилась рукой за грудь. Такой дешевый прием, даже стыдно, право слово…
– Павлуша, накапай! – велела она и подкрепила приказ взмахом другой руки, указывая на дверцу шкафчика. – Там, на верхней полке.
– Помню, бубочка, – ласково улыбнулся Павел и подставил табуретку, готовясь вскарабкаться, но Рома решительно отодвинул его в сторону, открыл дверцу и достал лекарство. Ростом он явно пошел в мать…
Он налил воды, отсчитал нужное количество капель и поставил стакан перед Татьяной.
– Сама себя доводишь, – сказал строго и, напоровшись на злющий взгляд, покачал головой. – Скоро и она перестанет к тебе приезжать.
Он указал на меня, Татьяна хмуро усмехнулась.
– Ты уже перестал, теперь сестру настраиваешь против матери. Давайте, бросайте меня все! Вам же плевать на больную мать, вы…
– Прекрати! – жестко оборвал ее Рома и подвинул стакан ближе. Татьяна поджала губы, но лекарство взяла, выпила жадно, с причмокиваниями. Похоже, сынок-то обошел ее во властности. Повинуясь какому-то неведомому порыву, я подвинулась ближе к Роме, а он обнял меня за плечи. Защитник! – Не надоело всех контролировать?
– Ты бы слышал, что она мне сказала, – обиженно пробурчала Татьяна. – Мало того, что приволокла какого-то… в родительский дом, так еще и учебу бросить надумала! Не для того я вас растила, чтобы вы такое…
– А для чего ты нас растила? – снова перебил Рома. – Чтобы мы по струнке ходили и тебя во всем слушались? Алиса – взрослый человек и сама может решать за себя.
– Решать загубить свою жизнь? – вскинулась она и стрельнула в мою сторону глазами. – Довольна? Довела мать…
– Не собираюсь я ничего губить, – запротестовала я. – Меня администратором взяли в приличный салон красоты, между прочим. Возможно, у меня когда-нибудь свой собственный будет.
– Красоты, говоришь? – усмехнулась она. – Будто ты что-то в этом понимаешь!
– Кое-что понимаю. Например, тебе бы прическу сменить, с макияжем поработать. И поры… Я понимаю, возраст, но нельзя же так себя запускать. К косметологу сходи, на чистку, затем курс пиллингов. Еще массажи я бы посоветовала, они порой лучше инъекций всяких работают.
Татьяна в ответ на мои слова сначала побледнела, затем вспыхнула – до самых ушей. И рот открыла, то ли порываясь что-то ответить, то ли забыла, как дышать. Похоже, я снова переборщила с критикой. Упс…
Может, еще пару капель добавить? Не хотелось бы, чтобы из-за меня у нее удар случился.
– Про прическу она права, – разбавил звенящую тишину Павел, развернулся и тихо вышел и кухни.
Ого…
– Видишь, мама, – сказал Рома, – не так много тебе про нас известно. Тебе нужно успокоиться и подумать. Алису я забираю, переночует у нас. Захочешь обсудить все спокойно, звони.
Он развернул меня и подтолкнул к выходу. Просить дважды меня не пришлось, я и сама рада была убраться подальше от этого дурдома. А все-таки какой замечательный у меня, оказывается, брат!
