— Да вы пейте, пейте. — Вырвал меня из задумчивости капитан.
— Туда что-то добавлено? — С подозрением покосившись на чашку, поинтересовалась я.
— Ничего такого, о чём вы могли сейчас подумать. — Снисходительно усмехнулся мой собеседник.
Не скажу, что я ему не поверила, но на всякий случай зареклась притрагиваться к непривычному напитку.
Заметив мою реакцию, Арен улыбнулся ещё шире, однако предпочёл промолчать.
— Итак, давайте перейдём к нашему основному вопросу. — Вместо этого сказал он. — Почему вы не хотите укрыться в монастыре?
— Потому что не желаю становиться послушницей. Религия меня не интересует.
— Так никто и не собирается вас неволить! Поживёте немного, отдохнёте, успокоитесь… А там, может, и проникнетесь.
— А если нет?
— Тогда улетите. — Пожал плечами капитан.
Я презрительно фыркнула:
— Как-то не верится.
— Ну и напрасно. Кому надо держать вас там насильно? Это не тюрьма, а вполне самодостаточная колония. Нахлебники им не нужны.
— Ну а вдруг. Я вот в этом не уверена. Всё-таки о монастырских колониях слишком мало информации в открытом доступе. И я никогда не слышала, чтобы оттуда возвращались…
— Конечно, не слышали! Им нет никакого смысла распространяться о том, где они всё это время прятались. Ведь многие уходят туда не от хорошей жизни. И оставляют себе путь отступления.
Возразить было нечего. Арен выстроил действительно логичную цепь событий. И всё-таки соглашаться не хотелось. Интуиция была категорически против участия в данной авантюре.
— Поверьте, вам не стоит сомневаться в моих словах. Я говорю чистую правду. Потому что в своё время тоже начинал новую жизнь именно в монастыре. Там меня обогрели и успокоили, там меня впервые не просто послушали, но и выслушали. Там я испытал радость жизни, узнал, какова на вкус любовь человека к человеку, обрёл свою первую семью. Настоящую. А потом создал вторую. Здесь.
— И не жалеете?.. — Неожиданно для самой себя спросила я.
— О том, что улетел? — Понятливо уточнил мой собеседник. — Очень редко. Но так я нашёл смысл своего существования, цель, ради достижения которой стоит продолжать бороться.
— И какую же?
— Помогать другим. Спасать таких же несчастных, предоставлять им выбор. — Он лукаво улыбнулся. — Уговаривать неуверенных.
Губы сами собой расплылись в ответной улыбке.
— Я был одним из основателей касты ночных мотыльков. И постарался сохранить здесь атмосферу, близкую к той, в которой в своё время сам смог восстановиться и воспрянуть духом.
— Значит, там так же уютно, как и среди бабочек?
— Лучше! Много лучше. Спокойнее, теплее… Это сложно представить, но в монастырях семьи ещё сплочённее, чем здесь. Потому что там царит покой.
Его аргументы звучали вполне вразумительно… Однако сдавать позиции было ещё рано.
— Получается, многие оттуда начинали?
— Да. У нас своего рода сеть. Тайная, разумеется. Сила, о которой вселенная пока ещё не в курсе.
Стало понятно, почему я добиралась до конечной точки таким извилистым путём… Не просто запутывала следы, а шла по давно изведанной тропе, которой проходили многие и многие до меня.
— А вы собираетесь когда-нибудь заявить о себе?
— Вряд ли. Мы не можем распространить свои представления о жизни по всему космосу. Всё-таки миром в большей степени правит сила и жестокость. Как известно, страх — лучший способ управлять массами.
Под этими словами я была готова подписаться кровью.
— А если уж сражаться за свои идеалы не получается, то нечего и выходить из тени, верно? Так мы принесём значительно больше пользы.
Я согласно покивала, думая совершенно об ином.
— А принять чью-то сторону? Чтобы покончить с самыми явными рассадниками зла?
Капитан горько усмехнулся:
— И вы туда же.
Я обиженно поджала губы и отвернулась.
— Не стоит. — Тихо попросил Арен. — Все сначала требуют борьбы. Как только приходят в себя — сразу вспоминают о мести… Забывая при этом, что все мы из разных мест. И каждый прошёл через ад. Выходит, что в наших бедах виноваты не отдельные планеты, а конкретные люди.
— И их вы уничтожаете?..
— Прощаем. Забываем об их существовании, как они забывают о нашем.
— Что, прямо-таки все?.. — Удивилась я. — Не верится. К вам ведь тоже попадают разные люди.
— Разумеется. Но такие долго не задерживаются. Они уходят сами, понимая, что им тут место.
— И молчат о том, что видели и слышали?
— Конечно.
— Почему?
Капитан сочувственно посмотрел на меня.
— Я бы хотел сказать, что они проникаются нашим духом и стараются сохранить его для других… Но увы, большинству покинувших нас плевать на тех, кто их приютил.
— Вы стираете им память? — Осторожно предположила я.
— У нас нет таких возможностей.
Я гулко сглотнула:
— Убиваете?..
Арен отрицательно покачал головой.
— Тогда что?
— Ничего. Мы не уподобляемся тем, кого считаем недостойными.
Гневно выдохнув, я вскочила на ноги:
— Не играйте со мной! Если всё, что вы тут мне сообщили — правда, то о вас давно должны были рассказать! Хоть кто-то!
— Однако это правда. И никто посторонний о нас не знает.
— Неужели вам помогают высшие силы?!
Это было единственным оставшимся у меня вариантом. Иначе мне самым наглым образом лгали прямо в лицо.
— Разумеется, нет. — На полном серьёзе ответил мой собеседник. — Это было бы не очень умно. Никто, конечно, не сомневается в их существовании, но каждый знает, что они не любят вмешиваться в естественное течение жизни.
Я тяжело опустилась обратно на табурет и уткнулась лицом в руки.
— Ничего не понимаю. — Устало призналась я. — Если вы доверяетесь всем и каждому, как же тогда ещё сохранили независимость?
— А кто сказал, что каждому? Обычно мы сообщаем место назначения и ничего больше.
Я удивлённо взглянула на Арена:
— А уговоры?..
— Чаще всего они не требуют таких подробностей. Пара добрых слов и возможность выбора — этого достаточно. Люди попадают к нам слишком разбитыми, чтобы ждать большего. Им необходимо только спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. И мы это предоставляем.
Отчаявшись разобраться в запутанных объяснениях своего собеседника, я взяла в руки чашку и залпом выпила практически остывший отвар.
