В этот момент один из проходивших мимо лакеев, вдруг с силой отпихнув полковника в сторону, дернул к себе ничего не понимающую Лауру, и Нина поняла: этим лакеем был доктор Шеппард.
Приставив к горлу беременной женщины кинжал, которым всего несколько минут назад хотел убить Нину, доктор заорал:
– Никому не двигаться с места! Иначе я ее зарежу!
Все замерли, а доктор продолжил:
– Подайте мне повозку!
Нина тихо заметила:
– Доктор, игра проиграна, на повозке вы все равно никуда отсюда уехать не сможете…
Шеппард завизжал:
– Я тут решаю, что делать!
Холл заполнился вооруженными полицейскими, Нина сделала шаг в сторону лестницы. Как поступить, она не знала, но понимала, что доктор, загнанный в угол, способен на все.
В этот момент откуда-то из коридора появилась горничная с подносом, уставленным посудой. Девушка явно не имела понятия, что в пансионе идет спецоперация, и, заметив кучу полицейских и доктора, прижимающего к горлу бледной Лауры Лайонс кинжал, шумно выдохнула и выронила поднос.
Послышался оглушительный звон, а после крик и выстрелы.
…Нина с надеждой посмотрела на вышедшего из номера доктора Мортимера, срочно привезенного из Гримпен-Грин не побоявшимся отправиться в ночной час на болота Перкинсом, но доктор отрицательно качнул головой. Нина поняла, что вот-вот заплачет.
Шеппард, перед тем как быть схваченным, все же успел полоснуть по горлу Лауры кинжалом, и Нина все надеялась, что срочная операция в домашних условиях, которую провел доктор Мортимер, спасет ее, однако поняла, что это не так.
Полковник Шеппард, все еще не понимая, что его невеста находится при смерти, громогласно заявил:
– Я требую от вас, чтобы вы спасли ее! Вы же врач!
Доктор Мортимер, отдавая распоряжения одной из сиделок, устало ответил:
– Врач, но не Господь Бог. И не забывайте, мы в Кумби-Треси, а не в Черингкросской лечебнице Лондона. Думаю, вам лучше попрощаться с миссис Лайонс, долго это не продлится…
Полковник, ахнув, ввалился в комнату, где находилась умирающая, а Нина, чувствуя, что сама вот-вот расплачется, посмотрела на Каролину, на лице которой играла блаженная улыбка.
– Неужели тебе не жаль ее? – спросила она.
И девочка честно ответила:
– Ну, совсем немного. Я ведь ее не знала. Вам ведь тоже не жаль людей, которые в эту минуту умирают по всему миру, так что же вы от меня хотите? Нет, я не злая, я просто, как говорит мой отец, практичная. Он будет горевать, но найдет себе другую. Ну, или не найдет, что тоже неплохо, у него ведь есть я, его любимая дочка. А мне никакие другие братья и сестры не нужны.
Жестокие откровения самой обыкновенной, никем не любимой двенадцатилетней девчонки. Потом эти заявления будут жечь ее душу, но это потом, годы спустя, не сейчас.
Каролина же бесстрастно поинтересовалась:
– А ребенок тоже ведь умрет?
Нина, вздрогнув, взглянула на циничную малолетнюю особу.
Ну да, ребенок!
Нина прошла в холл и обратилась к рослому констеблю Кумби-Треси, который всем командовал.
– Могу ли я переговорить с арестованным? – спросила она.
И тот с сомнением протянул:
– Мисс, он крайне опасен!
Нина сказала:
– Но вы и ваши доблестные ребята, констебль, его обезвредили. Он ведь сидит в кладовке, связанный по рукам и ногам? У меня важное поручение от мистера Холмса!
Имя великого сыщика с Бейкер-стрит открывало любые двери, поэтому Нина через пару минут вступила в тщательно охраняемую кладовку, на дощатом полу которой, стянутый веревками и скованный наручниками, сидел доктор Шеппард.
– Пришли насладиться триумфом? – заявил он зло. – Учтите, я ведь не буду ничего скрывать про портал, расскажу все, что знаю!
Нину это ничуть не пугало.
– Ну, тогда вас сочтут сумасшедшим или, что хуже, притворяющимся сумасшедшим.
Доктор Шеппард попытался ее очаровать:
– Мисс Дорн, вместе мы могли бы быть таким успешным тандемом, такие прибыльные дела проворачивать! Ну давайте же, откройте мне дверь, мы прямо сейчас вместе уйдем отсюда…
Нина, которой был крайне противен этот субъект, обладавший огромным обаянием, не миновавшим и ее, отрезала:
– Доктор, и не пытайтесь. Я обладаю иммунитетом против ваших чар.
Доктор вздохнул:
– А жаль! Ну, хоть эту дуру Лайонс прикончил! Потому что это ведь она вам меня сдала? Так ей и надо!
Нина заметила:
– Миссис Лайонс при смерти и скончается в ближайшие минуты…
Доктор довольно усмехнулся:
– Ну, я же врач, знаю, как профессионально перерезать человеку горло.
Нина продолжила:
– Умрет не только она, но и ее неродившийся ребенок. Ваш ребенок, доктор!
Тот закатил глаза:
– Ах, одним бастардом больше, одним меньше. Умрет этот, а тот, которым я наградил Бэрил, станет рано или поздно новым баронетом Баскервилем. Отличная ведь месть, не так ли?
– Доктор, вы не понимаете: это не только ваш ребенок, этот ребенок – вы сами!
Воцарилось молчание, и доктор Шеппард неуверенно заявил:
– Вы лжете! Этого никак не может быть!
Нина ответила:
– Очень даже может. Не убей вы Лауру, она бы вышла замуж за полковника Шеппарда, вашего отчима, и 31 августа 1888 года произвела бы на свет вас, доктор. Но вы помешали этому, что значит: вы никогда не появитесь на свет! Вы же сами сказали, что мать свою не знали, поэтому не могли и предположить, что Лаура Лайонс – это и есть она. Отчима вы при взятии в заложники своей матери и заодно любовницы не видели, а Каролину, свою сводную сестру, еще девочку, просто не распознали, ведь вы всегда знали ее уже взрослой женщиной.
Заметив обильную испарину на лбу доктора и дергающуюся жилку на его виске, Нина продолжила:
– Это ведь знаменитый временной парадокс: что, если отправиться в прошлое и убить самого себя за десять минут до того, как отправишься в прошлое? Вы убили и свою мать, и себя, доктор. До сих пор прочитать о том, что в подобных случаях происходит, можно было только в романах, и писатели давали волю своей буйной фантазии. Вы же сможете испытать этот временной парадокс на себе! Думаю, как только Лаура умрет, а вместе с ней и ее ребенок, то есть вы, вы сами, доктор, просто перестанете существовать.
Доктор дико завизжал:
– Помогите мне! Вы не можете бросить меня на произвол судьбы! Откройте дверь, черт побери! Давайте уйдем отсюда вместе…
