Девица, продолжая хныкать, выдавила из себя:
– Точно не обратитесь, мисс? А то меня уволят, да и родители головомойку устроят!
Теряя терпение, Нина заявила:
– Глэдис, так кто вас подбил на этот, как вы говорит, розыгрыш?
Как выходило, явно не бледнолицый Паркер. Но кто тогда этот «он»? Румяный Джеффри? Благообразный майор Блент? Находившийся в лечебнице Ральф Пейтен? Еще кто-то, ей незнакомый?
Вздохнув, горничная заявила:
– Это все он, мисс. Ну, втюрилась я в него, он ведь такой красавчик! Хотя я и знала с самого начала, что он связан с преступным миром, мэм. Однако от этого голову и потеряла!
Она снова заплакала, и Нина, испытывая, как и Паркер, желание как следует тряхнуть девицу, заявила:
– Кто он, Глэдис?
Та, столь же быстро успокоившись, как и начав реветь, ответила:
– Мэм, но вы мне обещали, что в полицию не обратитесь. Я дико извиняюсь за то, что произошло.
Нина так свирепо взглянула на девицу, что та, снова ойкнув, выпалила:
– Это Чарльз, мэм. Чарльз Кент. Ну, он тут время от времени к мисс Рассэл, нашей экономке, заходит. Она всем его своим племянником представляет, но у нас шепчутся, что он – ее сынок. Причем, судя по тому что она мисс и замужем не была, внебрачный!
Глэдис хихикнула, а Нина воззрилась на девицу. Уж вот это имя она услышать явно не ожидала.
Однако все сходилось – Чарльз Кент в романе был мелким уголовником, наркоманом, темной лошадкой…
– И это все, что ты можешь сказать мне, Глэдис? – произнесла требовательно Нина, и девушка с облегчением кивнула:
– Мэм, если бы я знала, что Чарльз затевает…
Нина верила этой недалекой особе. Ну да, молодой прохвост окрутил ее, а потом использовал в своих низменных целях.
Только вот отчего Чарльз Кент решил отравить ее? Не исключено, что он же и звонил ей и, представившись дворецким Паркером, заманил к церкви, чтобы попытаться довести до логического завершения то, что не получилось утром в «Трех оленях».
Ответ на этот животрепещущий вопрос мог дать, разумеется, только сам Чарльз Кент, и Нина даже уже имела представление, как ей его найти.
Поблагодарив Глэдис и в очередной раз заверив ее, что привлекать полицию не намерена, Нина назидательно подвела итог:
– И от дружбы с Чарльзом Кентом вам лучше отказаться. Каким бы он ни был красавчиком, он только вовлечет вас в криминал. Вы меня поняли, Глэдис?
Та, кивая, уверила, что поняла, но Нина что-то в этом сомневалась – и отчего некоторых так и тянет к мерзавцам?
Отчего-то она подумала о своем доктора Дорне.
Глэдис упорхнула, а Нина заметила ту, которая ей, в сущности, и требовалась: экономка мисс Рассэл вновь появилась в холле и, поджав губы, взирала на нее.
– Мисс Дорн, если вам требуется переговорить с моей прислугой, то прошу ставить меня в известность!
Нина сбила с нее спесь, парировав:
– Мисс Рассэл, все же это прислуга не ваша, а капитана Пейтена. Ну, или, если на то пошло, миссис Пейтен, ведь так?
Та скорчила крайне кислую мину, а Нина огорошила ее вопросом:
– Где сейчас ваш сын, мэм?
Та, побледнев, заявила:
– У меня нет сына!
Нина продолжила наступление:
– Мисс Рассэл, давайте не будем играть в прятки. У вас есть сын, причем незаконнорожденный, что, разумеется, исключительно ваше дело. Вы представляете его здесь, в «Королевской лужайке», своим племянником, и это тоже ваше дело. Меня подобные вещи не занимают, вы просто должны сказать, где он сейчас!
Мисс Рассэл поджала губы.
Нина вздохнула:
– Ну, как хотите. Значит, позвоню сейчас инспектору Дэвису, с которым у меня крайне хорошие отношения, и…
Ну да, инспектору, который ее на дух не переносит, – о чем надменной мисс Рассэл знать, конечно же, не требовалось.
Это возымело успех, потому что экономка, на глазах которой вдруг блеснули слезы, произнесла:
– Ах, умоляю вас, мисс Дорн, не делайте этого! Мой мальчик и так сбился с пути истинного…
Ну да, пытался ее убить, используя глуповатую горничную из особняка, где работала его мамаша, в своих преступных целях.
– Если он что-то и сделал, то не со зла, просто у него… проблема с наркотиками. Однако мы прикладываем усилия, чтобы он ее переборол! Но ему нужны деньги, причем регулярно, и много, мисс…
Нине в самом деле было жаль и мисс Рассэл, и даже ее непутевого сына, но это вовсе не значило, что он имел право пытаться ее отравить или шандарахнуть по голове могильной плитой, сброшенной с колокольни.
– Ну что же, сделаю все возможное, чтобы не вовлекать в это дело полицию, мисс Рассэл. Но обещать этого не могу. Итак, где я могу его найти?
Та быстро назвала ей адрес в близлежащем Кранчестере, и Нина сказала:
– И прошу вас его не предупреждать о нашем разговоре – я говорю на полном серьезе, мисс Рассэл. Мы ведь договорились?
Та, уверяя ее, что так и будет, порывисто произнесла:
– Только без полиции, мисс Рассэл, потому что у инспектора из Кранчестера и так на Чарльза зуб…
Понимая, что ей это только на руку, Нина ответила:
– Как я уже сказала, обещать ничего не могу. Желаю вам хорошего вечера!
И покинула «Королевскую лужайку».
Быстро добравшись до «Трех оленей», Нина долго лежала без сна в постели, перебирая полученные сведения. Итак, ее появление в идиллической деревушке, где убили Роджера Экройда (да и не только его!), уже привело к определенным последствиям. Как брошенный в воду камень (ну, или могильная плита с колокольни!), ее вояж привел в действие скрытый от глаз механизм, и волны побежали по поверхности затянутого ряской деревенского пруда.
Пруда, в котором, судя по всему, обитал крокодил-людоед.
Нина то и дело просыпалась среди ночи, еле дождалась следующего утра и первой спустилась вниз. С большим аппетитом позавтракав в одиночестве, она заказала себе такси и отбыла в расположенный в девяти милях от Кингз-Эббот заштатный городок Кранчестер.
Когда такси выплюнуло ее около трехэтажного дома из закопченного кирпича, Нина ощутила смутную тревогу – и нащупала марокканский кинжал, лежащий в сумочке.
На душе все равно было неспокойно.
Поднявшись на последний этаж, она заметила табличку с нужным именем и постучала в дверь.
А что, если Чарльза Кента нет дома? Впрочем, часы показывали начало девятого, и Кент явно не относился к категории ранних пташек, – так что она сделала все правильно, навестив его с утра.
