— Это ужасно! — взволнованно прошептала графиня. — Бедная Юлия, бедные девочки, сколько же им пришлось пережить?
— Интересные сведения, но… вы говорили об этом с кем-нибудь до этих драматических событий? — Вениамин нетерпеливо поёрзал в кресле.
— Я не был уверен до конца, но все же высказал свои предположения Дункану. Тот лишь отмахнулся, обозвав мои выводы нелепым вымыслом и ошибочными умозаключениями… В то время как у самого в кабинете висит картина с чёрным ящером, который периодически меняет положение головы…
— Да-да-да! Вы тоже это видели?! — Дринк с такой энергичностью закивал головой, что чуть не потерял своё пенсне. — А я уж думал, мне мерещится и сослался на игру света, а то и на собственное душевное состояние!
— Герцог Эррол-старший, вероятно, был последним, кто помнил тайну семьи, но не успел рассказать сыну, унеся эти знания с собой в могилу раньше положенного срока. Если хорошенько обыскать замок, я уверен, мы можем найти не одно доказательство принадлежности рода к загадочным драконам. Взять хотя бы тот дневник, найденный герцогиней.
Бреун задумчиво посмотрел на сестру.
— Интересно, наш отец знал? Ведь они были дружны с лордом Вёрджилом с самого детства. И что заставляло его так бережно хранить эту тайну? Неужели все ещё существует угроза со стороны соплеменников, изгнавших своих же собратьев из клана только за то, что последние не отказались от крыльев?
— Чтобы принять вторую ипостась, нужен ритуал, но произошла какая-то катастрофа, которая лишила драконов этой возможности. Смею полагать, что шаманы были убиты, алтари разрушены, а выжившие люди в спешке покидали место трагедии и острова. А потом и думать не смели, волнуясь за будущее поколение, — помрачнел граф, вертя в руках пустой бокал.
— Позволите, господа? — на пороге гостиной возник Кален.
— Как там наши светлости? — сразу оживился Харук, приглашая лекаря войти в комнату.
— Спят, — лаконично ответил Свонсон.
— Вторые сутки пошли, это нормально? — забеспокоилась леди Августа.
— В их случае нормально, леди, не стоит волноваться. Я зашёл сообщить об интересном феномене! Чешуйки пропали со спины лорда Дункана. Будто растворились и… не знаю, вам лучше самим это увидеть.
— У него вырос хвост? — весело усмехнулся Бурже, за что получил острым локотком в бок от жены.
— Было бы неплохо изучить эту особенность, — не понял иронии лекарь.
А Гарольд просто заржал.
Юлия проснулась с лёгкостью во всем теле, перебинтованным запястьем и ощущением полного счастья. Чуть приоткрыв глаза, прислушалась к окружающей обстановке. Под боком мурлыкнул Марс, поднялся, потянулся, лизнул ладонь девушки и снова улёгся, утоптав место под собой. Рядом кто-то тихо вздохнул, и кот, недовольно мявкнув, взлетел над постелью, поднятый за шкирку сильной мужской рукой. Шлёпанье босых ног по полу, за границей ковра, и отчаянно сопротивляющегося усатого выкидывают за порог спальни. Следом решительно закрыли дверь, пресекая попытку хвостатого любителя понежиться на хозяйской постели прошмыгнуть обратно. Герцогиня улыбнулась. Она дома. Светлые стены комнаты, запах лаванды от белья, окно за портьерами, щебет спорящих воробьёв на подоконнике и любимый мужчина, который сейчас нависает над ней, глядя немного обеспокоенно и нежно.
— Это не сон? — спросила сипло, прикоснувшись к щеке мужа. Кожа гладкая, без морщин, не считая сеточки мелких лучеобразных «гусиных лапок» в уголках глаз, которые появились, стоило ему улыбнуться. Седина пропала, уступив место русому, почти пшеничному цвету растрёпанной шевелюры. — Я ничего не помню.
Лия смотрела на мужа, молодого, красивого и не узнавала. Услышала биение его сердца. Он тут, рядом с ней, и нет больше тёмного каменного заключения. Нет больше тех страшных фанатиков. Нахмурилась, вспомнив жуткий подземный переход, идущего вперёди с факелом мужчину с хриплым голосом. Матильду, отбивающуюся от скрутивших её незнакомцев, и… все. Дальше урывками какие-то страшные моменты, как рассыпанная по полу мозаика. Крики, нож, боль, холод, странная песня, кровь…
— Мне казалось, что я умерла, — сдавленным шёпотом начала она и запнулась, уже по-настоящему сомневаясь в реальности происходящего. Как же так, герцогиня помнила эти мрачные стены длинного перехода, зал с колоннами. Хорошо понимала, зачем их туда привели с Грой, когда увидела алтарь… А теперь она в их с мужем спальне. Что считать иллюзией, сном? Сейчас проснётся и окажется опять в тёмной сырой камере?
— Тихо, тихо, милая, все позади, — увидев вспыхнувший страх в глазах девушки, Дункан прижал её к себе, запустив руку в волосы, мягкими движениями массируя затылок и шепча слова утешения, — мы в замке, все живы, тш-ш… Все позади.
С каждым словом он усиливал хватку, будто боялся, что она исчезнет, что не удержит.
— У-м-м-гу, — послышалось где-то в районе его груди невнятное и возмущённое.
Эррол отстранился, непонимающе уставившись на супругу. Она же, распахнув широко глаза и сделав глубокий вздох, стукнула его кулачком по плечу.
— Ты меня чуть не задушил! — выдохнула гневно. Такое неприятное и слегка болезненное ощущение, как приплюснутый нос, сразу развеял все сомнения, где она находится.
Ночная сорочка сбилась, оголяя плечо, маленькая родинка у самой впадинки меж ключицами манила взгляд. Рыжие волосы благодаря рукам герцога бунтарски топорщились во все стороны. Выступивший нежный румянец на лице, припухшие со сна губы… устоять невозможно!
— Ангел мой… — от его тона вся воинственность испарилась вместе с остатками плохих воспоминаний. Янтарные искорки глаз напротив взяли в плен сознание, дыхание, чувства, порабощая, подчиняя, пробуждая влечение, возбуждение, томление…
— Мой лорд, — вырвалось протяжно и растерянно.
— Девочка моя… сладкая… родная, — мужчина захлёбывался словами от переполнявших его эмоций, где на первом месте стояли сумасшедшая нежность и лишающее здравомыслия желание. Растворился в эйфории, лаская податливое тело жены, что-то бормотал невообразимо глупое и пылкое, отчего хотелось заткнуть самому себе рот, чтобы слова не отнимали те драгоценные секунды, которые даны для поцелуев.
Когда одеяло отлетело в неизвестном направлении? Кто знает…
Лишними стали и тонкая сорочка, что была надета на маленькой хозяйке, и пижамные штаны мужа, и робость… Сама целовала супруга. Плечи, грудь, шею, пытаясь передать всё, что чувствовала к нему в этот миг. Вдыхала его запах, аромат его тела, сладковато-терпкий, нежно-горький… Неописуемый, непередаваемый аромат, который будет всегда ассоциироваться у неё с любовью.
Рука Дункана мягко, дразня, погладила живот Юлии и, не задерживаясь, скользнула ниже. Едва коснувшись мягких завитков, переместилась на бедро, не торопясь в своих исследованиях всех восхитительных мест на теле любимой. Сердце Юлии замерло в предвкушении. Она сама замерла, осознавая, что вот оно, сейчас произойдёт. Наконец-то!
