Дункан, прежде чем сделать последний шаг, посмотрел на Ивонессу и со всей искренностью сказал:
— Спасибо тебе, Ив.
Молодая женщина грустно улыбнулась и, не выдержав, часто заморгала, сдерживая рвущиеся пролиться слезы.
По тропе, ведущей из леса, не спеша шли супруги Бурже. За ними, тоже никуда не торопясь, следовали, о чем-то переговариваясь, Вениамин Дринк и маг-менталист. Досадливо ропща о несправедливости, последними брели три сыскаря из департамента правопорядка.
— Отставить возмущения! — бросил через плечо им глава агентства. — Без вас там хватает следопытов и вояк, кто здесь работать будет?
Молодёжь пристыженно затихла.
— Я дрянь, — неожиданно тихо сказала Ивонесса, отчего Рафаэль споткнулся и удивлённо посмотрел на жену. — Я ведь в тот момент, когда прибыл Ирвин с просьбой о помощи, пожелала, чтобы леди Юлию никогда не нашли… Я самая настоящая дрянь, Раф.
Было стыдно смотреть любимому мужу в глаза. В душе разливалась горечь от собственного низменного порыва.
— Да, ты дрянь, — спокойно согласился с ней мужчина и обнял за плечи. Она возмущённо вскинула на него взгляд. — Что ты так смотришь? Ты спалила мне фамильное гнездо! От родового поместья остались только сад, конюшня и будка для собаки! — Ив фыркнула и почувствовала, как её отпускает, развязывается кошмарный узел из ревности и обиды. — Но ты моя «дрянь», — с нежностью в голосе гордо закончил граф, улыбаясь, и сильней прижал к себе жену- И я люблю тебя. Больше жизни.
По ноге Тиль кто-то пробежал, зацепившись чем-то острым за шерстяной чулок. Девушка коротко пискнула и резко села, прижав колени к груди. Рядом зашевелилась, проснувшись, Юлия.
— Ты что? — сиплым со сна голосом спросила герцогиня.
— Ваша светлость, вы крыс боитесь? — ответила ей вопросом на вопрос горничная.
Через секунду маленькая хозяйка сидела рядом, прижимаясь к служанке, точно в такой же позе.
— Ужасно боюсь! Особенно крыс, — всматриваясь в темноту вокруг них, тихо ответила Лия и прислушалась.
«Топот» маленьких когтистых лапок по каменному полу раздавался то справа, то слева от сокамерниц. Захрустела бумага, а за ней звук разгрызаемых прутьев. «Жрут корзину, — догадалась Матильда, — с аппетитом жрут».
— Сюда бы Марса нашего, — мечтательно протянула она.
Юлия невольно хихикнула:
— Что тебе плохого кот сделал, что ты ему такой участи желаешь?
— Нагло слишком в последнее время стал себя вести. В воспитательных целях не мешало бы… — проворчала «великанша» и замолчала, почувствовав, как сотрясаются от тихого смеха плечи госпожи. — Вот вы смеётесь, а это не вам он в туфли мочился всю свою сознательную кошачью молодость.
После этого Юлия уже не выдержала и засмеялась в полный голос.
Заразительным, лёгким, от души, чувствуя, как отпускает эмоциональное напряжение. Две представительницы семейства мышей еле различимыми тенями прыснули в сторону и скрылись в щели под стеной у самого входа в камеру. Грой, все это время не отводившая взгляд от того места, где «пировали» вредители, только и успела подумать: «Какие пугливые оказались крысята», как коридор за решетчатой дверью осветился светом от огня. Лия резко замолчала и непроизвольно крепче прижалась к своей горничной.
— Хозяюшка, вы не бойтесь, — быстро зашептала Тильда, — они не посмеют вас тронуть. Наверное, выкуп какой-нибудь хотят или ещё что. Герцог очень богат, вот и желают мерзавцы за вас побольше денег стребовать. Знают ведь, что господин вас очень любит и души не чает, пылинки сдувает…
— Ты так думаешь? — с ужасом покосилась на неё леди Эррол. О случаях похищения людей она когда-то читала в газетах. Преступников ловили или не ловили, но итог был всегда один — жертв ни разу не находили живыми. Виновных ждали суд и публичная казнь. — Мне не нравится это твоё «…или ещё что».
— Я хочу верить, что только выкуп. Не будем думать об ужасном.
— А откуда про «пылинки»?.. — с сомнением спросила Лия и почувствовала, как покраснела. Но услышать ответ не успела. Из-за угла показалась фигура в плаще с неизменным капюшоном, скрывающим личность человека, и факелом в руке.
Пленницы подскочили на ноги, решив встретить врага лицом к лицу в достойной позе. Матильда же со своим ростом чувствовала себя всё-таки более уверенно в ожидании неприятностей, которые, она была убеждена, последуют за этим визитом.
Между тем незнакомец подошёл вплотную к решётке и откинул покров с головы. — Ты?!
— Я тебя знаю!
Одновременно воскликнули девушки, глядя на неожиданную гостью, на лице которой расцветала самодовольная улыбка.
— Удивлены? Да-а, кто бы мог подумать, взрыв на катке, активированный артефакт, белладонна под подушкой и, наконец, организация похищения самой герцогини Эррол — и все это дело рук одной неприметной серой мышки. Служанки, чепядинки!
— Зачем? — потрясенно спросила Юлия, не веря в то, что услышала.
— Все до безобразия банально — месть! Наш душка-герцог очень, очень плохо поступил когда-то, — наигранно-сокрушенно вздохнула.
— Мы тебе для чего нужны? — ледяной тон Лии проник, казалось, даже под одежду. Матильда незаметно поёжилась. Она знала, что хозяйка может быть жёсткой. Даже находясь здесь, запертой в каменном мешке, в замусоленной старой одежде, с колтуном на голове вместо причёски и грязными разводами от слёз на щеках, она словно была на голову выше всех. — Деньги? — последнее слово Её светлости презрением окатило похитительницу.
Тильда расправила плечи и выпрямила спину. Вот! Они и за решёткой сильны духом!
— Мне? Деньги? — девица засмеялась, и было в этом смехе что-то от простуженной вороны.
— Только дураки в них не нуждаются, — совершенно спокойно произнесла Грой, и герцогиня с подозрением покосилась на неё.
— Ну конечно, — ох, сколько яда, — вы все меряете в деньгах! А кто вернёт мне моего брата? Кто? Разве твой муженёк сможет оживить его при помощи серебра или золота? Он! Только он, проклятый лорд Дункан, виноват в его смерти! Ненавижу! Пусть теперь он узнает, каково это — терять дорогих ему людей. Гаю было всего восемнадцать!
Выкрикивая эти сумбурные обвинения, бывшая служанка Эрролов забылась и подошла к решётке. Уцепившись за неё руками, прильнула лицом. Гнев переполнял женщину, но не на это обратили внимание пленницы. Под распахнутыми полами плаща виднелись концы платка, что был на плечах леди Юлии вечером перед похищением.
— Странно, — растягивая слово, задумчиво произнесла Тильда, прерывая пламенную истерику дамочки, — деньги не нужны, а за герцогиней вещички-то донашиваешь.
Та сначала непонимающе уставилась на «великаншу», а потом, когда смысл сказанного наконец до неё дошел, она сказала то, отчего герцогине стало дурно:
— Не дело такой красоте пропадать, — демонстративно стащила с плеч подарок графини Эвендейл своей дочери и игриво потрясла им перед взором пленниц. — Мёртвой хозяйке замка Шгрив он уже будет без надобности.
