Кэндис громко закричала, содрогнувшись всем телом.
Открыв глаза, она встретила его обжигающий взгляд. Джек все еще был в ней, твердый и горячий. Зажав в одной руке прядь волос Кэндис, а в другой — запястья, он приник к ее губам в жадном поцелуе.
Бедра Кэндис медленно задвигались, но Джек отстранился и шире развел ее бедра. Ощутив прикосновение его языка, Кэндис дернулась, но Джек удержал ее на месте.
— Тебе нравится?
Кэндис не сразу осознала, что он поднял голову и ждет ответа. — Да-да… прошу тебя…
— А это? — Его язык с мучительной медлительностью обводил контуры припухших складок, пока она не взорвалась.
— Боже! — вскрикнула Кэндис.
Всхлипывая, она почувствовала, как он опять вошел в нее, а затем снова и снова…
Глава 33
«Где он?» — лениво подумала Кэндис, все еще находясь в полусне. Вздохнув, она глубже зарылась под толстый индейский плед. И густо покраснела, когда воспоминания о минувшей ночи нахлынули на нее.
Джек несколько раз занимался с ней любовью, пока, утомленные и насытившиеся, они не забылись глубоким сном. Кэндис прижималась щекой к его широкой теплой груди. Спустя некоторое время она проснулась, ощутив нетерпеливые толчки возбужденной плоти Джека и прикосновение его рук к ее напряженным соскам. Он снова овладел ею. Кэндис улыбнулась при мысли об их медленном и чувственном соитии.
Внезапно улыбка ее погасла. Она села на постели. Накануне вечером Шоцки собирался принять решение по поводу обвинений Хауки в том, будто бы Джек обманул его. Кэндис охватила тревога. Вскочив с постели, она поспешно оделась и вышла из вигвама.
Лагерь занимался повседневными делами. Не обнаружив поблизости Джека, Кэндис направилась к вигваму Шоцки. Луси, сидя на коленях, острым скребком удаляла со шкуры шерсть. Она подняла голову и улыбнулась.
Должно быть, волнение Кэндис бросалось в глаза, потому что Луси, не дожидаясь вопроса, сказала:
— Он пошел к ручью.
Сердце Кэндис радостно забилось. Поблагодарив Луси, она побежала по тропинке к ручью и остановилась как вкопанная при виде Джека. Он стоял на берегу, разговаривая с Шоцки, босой, в набедренной повязке, с ножом за поясом. Пробивавшееся сквозь листву солнце высвечивало золотистые нити в его темных волосах. Увидев Кэндис, Джек умолк на полуслове.
Она зарделась и, оторвав от него взгляд, приветливо улыбнулась Шоцки. Тот рассмеялся, похлопал брата по плечу и пошел к лагерю.
Вспомнив о том, что привело ее на берег, Кэндис бросилась к Джеку. Улыбаясь, он смотрел на ее подрагивающую грудь с напряженными сосками. Кэндис, замедлив шаг, возмущенно взглянула на него:
— Ты не джентльмен. Джек усмехнулся:
— Точно.
Оробев, Кэндис прикусила губу.
— Доброе утро, любовь моя, — вымолвил он наконец. Нежность, прозвучавшая в его голосе, привела ее в восторг.
— Доброе утро.
— Соскучилась? — В глазах его мелькнула надежда. Кэндис вдруг осознала, что это действительно так, но не решилась признаться. И потому сменила тему:
— Что ты здесь делаешь?
— Хотел искупаться. — Они помолчали, глядя друг на друга. — В чем дело, Кэндис?
— Это насчет Хауки… — Она запнулась.
Ей хотелось коснуться Джека и ощутить его прикосновение. Но при дневном свете близость, которую они испытали ночью, казалась сном.
— Хаука очень болен, — сказал Джек. — Шоцки решил, что я должен отдать его семье жеребую кобылу вместо вороного.
— Значит, тебе не придется возвращать ему меня?
— Нет.
Облегчение Кэндис было столь явным, что Джек усмехнулся:
— Любовь моя, неужели ты думала, что я отдам тебя? Что позволю ему дотронуться до тебя?
— Я… я не была уверена.
Джек стиснул зубы, видимо, разочарованный ее ответом.
Но Кэндис уже была во власти новых забот. Могут ли они теперь покинуть лагерь? Она представила себе «Хай-Си», свою семью и ощутила глубокое уныние при мысли о будущем.
Что ждет ее дома? Всеобщее осуждение и неминуемый скандал. И как быть с Джеком?
— Кэндис, не принесешь ли мне мыло? Оно в седельной сумке.
— Конечно. — Кэндис с изумлением поняла, что готова для него на все. К тому же она была рада заняться чем угодно, лишь бы не думать. — Я сейчас.
Когда она вернулась с мылом и чистым одеялом, Джек стоял в ручье совершенно голый. Он обернулся, лукаво поблескивая глазами:
— Дай мне мыло.
— Если оно тебе так необходимо, выйди и возьми его.
— Ты напрашиваешься на неприятности.
— Крупные неприятности, — уточнила она.
Грозно нахмурившись, Джек двинулся к берегу. Кэндис засмеялась и бросилась наутек. Он легко поймал ее и заключил в объятия. Она завизжала, отбиваясь.
— Думаю, тебе не мешает окунуться, — сказал Джек.
— Нет! — с притворным ужасом взвизгнула Кэндис. — Вода слишком холодная.
Он вошел в ручей, держа ее на руках.
— Отпусти меня, Джек!
— Пожалуйста.
Кэндис съежилась, готовясь погрузиться в холодную воду. Однако Джек отпустил только ее ноги, так что она повисла вдоль его тела. Затем, глядя ей в глаза, он спустил Кэндис ниже. Игривость исчезла. Кэндис изумленно распахнула глаза, когда ее платье задралось и она ощутила его руки на своих ягодицах.
— Обхвати меня ногами за талию, — велел Джек. Кэндис подчинилась и ахнула, когда он опустил ее на свое напрягшееся естество.
— И что дальше? — неуверенно поинтересовалась Кэндис.
— Увидишь, — отозвался Джек, завладев ее губами.
Он осторожно опустился на колени в неглубокую воду. Они начали двигаться, медленно и ритмично, и достигли завершения одновременно.
— Да ты просто ненасытен, — улыбалась потом на берегу Кэндис, убирая с его щеки прядь своих волос.
Серые глаза умиротворенно скользили по ее лицу.
— Это ты сделала меня таким. Задохнувшись от радости, Кэндис нашла его губы.
Отстранившись, она увидела, что глаза Джека закрыты, а лицо застыло в таком напряжении, будто неведомые страсти и мрачные мысли терзают его душу, заставляя тянуться к ней с неутолимой страстью.
— Неплохо бы искупаться, — сказала Кэндис.
Джек открыл глаза и поцеловал ее в грудь. Кэндис встала, остро ощущая свою наготу, и потянулась к одеялу. Он перехватил ее руку.
— Не надо. Тебе нечего скрывать от меня. Она покраснела.
— Просто как-то неловко… днем…
