Отец-капуцин спросил:
— Куда ты?
— В ризницу; поищу сутаны и стихари, черт побери! Хочу доказать моей будущей женушке, что она ошибается.
И Вендрамин, который еще с детских лет знал дорогу в ризницу, направился туда несмотря на возражения своего крестного отца, впрочем, весьма слабые.
Вернулся он с целым набором сутан, стихарей и четырехугольных шапочек.
— Вот! — промолвил он. — А теперь — переоденемся!
Через минуту Паоло был уже в сутане.
— А что, наши одежды ей очень даже идут! — восхищенно воскликнул старик-капуцин. — Определенно, она была права!
— Не спешите судить, — заметил Вендрамин.
И он попробовал натянуть на себя хоть какое-то платье — ни одно не оказалось ему впору.
— Дайте-ка, крестный, мне ваши одежды, — сказал он, — а вы пока наденьте мои.
— Еще чего!
— Снимайте-снимайте; надо же убедиться.
И, раздев крестного, великан натянул на него свою рубашку, а затем облачился в его платье.
— Ну вот! — воскликнул он. — Разве не красавец?
— Боже мой, да ты вылитый капуцин, как и я; но она — более серафическая.
— Вот так забава! — воскликнул вдруг Паоло.
— Что еще?
— Да Вендрамин в этом платье — вылитый вы, преподобный отец.
Великан подошел к большому зеркалу.
— А что, — промолвил он, — я и сам бы себя от вас не отличил, дорогой крестный.
Добряк-старик от таких слов пришел в полный восторг.
— Постойте-ка, — сказал Вендрамин, — у меня здесь имеется накладная борода, которую я всегда ношу при себе на тот случай, если придется убегать от полиции — рука у меня, как вам известно, тяжелая, — сейчас я ее прилажу, и мы посмотрим, насколько я буду на вас похож.
— Все бы тебе шутить! — воскликнул капуцин. — К чему она, эта борода?
Вендрамин закрепил на лице накладную бороду и при помощи некого порошка, приобретенного у цирюльника, загримировался.
— Ну вот! — воскликнул он.
Изумлению преподобного отца не было предела.
— Да это же я! — воскликнул он.
— Ну, крестный, выпьем за наше сходство! И — до дна! Не знаю, почему, но я очень рад, что так похож на вас!
— Зато я знаю.
— Что вы сказали?..
— Давай лучше выпьем…
И капуцин разлил по бокалам очередную бутылку вина.
— За здоровье твоего замечательного отца и твоей многоуважаемой матушки, мальчик мой! — сказал он.
Бокалы были опустошены в один миг.
— Знаешь, что мне нравится в этой малышке? — спросил капуцин.
— Нет, крестный.
— Она пьет как мужчина.
— Да она любого мужика перепьет!
— Ну-ну, не будем преувеличивать.
— Бьюсь об заклад!.. Впрочем, крестный, вам уже хватит — и так уже голова на грудь свисает.
— Богохульствуешь?!
— Это что, вызов?
— Если ты готов его принять.
— Почему бы и нет?
И завязалась битва.
Она была гомерической, но Вендрамин вышел из нее победителем.
Не прошло и получаса, как преподобный отец свалился под стол и крепко уснул.
Вендрамин уложил его так, чтобы лица старика не было видно, и сказал Паоло:
— Вот и все: дело сделано!
Имитируя гнусавость крестного, он позвал прислуживавшего им брата-монаха.
— Пусть мой племянник спит здесь до моего прихода! — сказал он. — И не тревожьте его; парень слегка перепил.
Монах ничуть не смутился; похоже, он был привычен к подобного рода скандалам.
— Пусть как следует проспится, и горе тому, кто посмеет здесь шуметь в мое отсутствие. Невесту этой свиньи я провожу до дома сам. Не обращайте внимания на ее одежды; мы вырядили ее так из благопристойности и для того, чтобы меня не видели вечером на улицах в обществе молодой девушки.
Брат-капуцин лишь кивнул в ответ головой.
Когда они вышли из монастыря, Паоло взглянул на часы:
— Десять! Самое время!
— Видишь, — заметил Вендрамин, — как нам повезло, что министр решил обратиться именно к моему крестному!
— Это потому, что он не желает, чтобы вести о пытке маркизы просочились в народ. Ему нужен капуцин, в молчании которого он будет уверен. Но уверен ли ты, что справишься со своей ролью?
— Ха! Ты еще спрашиваешь! В ранние наши годы мы на стольких службах, мессах и церемониях прислуживали, что для меня это станет легкой прогулкой.
— Но ты ведь не знаешь латыни.
— А мой крестный? Думаешь, он знает? Он на ней читает — вот и все. Но если хочешь убедиться — послушай.
И, остановившись под освещенным ликом Девы Марии, Вендрамин, слегка гнусавя, принялся читать отрывки из бревиария, да так, что Паоло не смог удержаться от смеха — то была великолепная имитация.
Через пару минут они уже стучали в двери тюрьмы.
Глава XII. Пытка
Первым, кого корсары встретили в тюрьме, оказался Луиджи.
Министр полиции пожелал лично присутствовать при допросе.
Паоло побледнел.
Удастся ли палачу и судье избавить маркизу от страданий в присутствии Луиджи, заинтересованного в том, чтобы обвиняемую допрашивали самым строгим образом?
В ту же секунду ощущение глубочайшей тревоги поселилось в душе Корсара и больше уже ее не оставляло.
Министр подошел к Вендрамину.
— Я вызвал вас сюда, преподобный отец, — сказал он, — для того, чтобы вы оказали монархии и религии неоценимую услугу.
— Я всецело предан и Господу нашему, и королю, ваше превосходительство, — прогнусавил в ответ Вендрамин. — Так что вы поступили абсолютно правильно; можете на меня положиться.
— А этот паренек — кто он?
— Один из моих послушников, ваше превосходительство. Крайне прилежный юноша.
— Можно ли рассчитывать на его молчание?
— В той же мере, как и на мое.
— Отлично. А теперь — к делу. Одна из наших узниц, предводительница карбонариев — она из тех женщин, что выглядят одержимыми дьяволом и выступают против короля и церкви, — маркиза Дезенцано, наконец, отказывается давать признательные показания.
— Какая гнусность! — хладнокровно промолвил Вендрамин. — Значит, эта грешница очерствела настолько, что не желает выдавать имен сообщников? Постыдное упрямство!
