Она бросилась в воду и, придерживаясь каната, добралась до корабля; любовь придала ей сил и ловкости.
Сперва она проплыла вдоль палубы, затем, продолжая следовать за путеводной веревкой, протиснулась в люк и оказалась у одной из кают матросов. Подергав за канат, она поняла, что перлинь застрял под дверью; как ни старалась она открыть дверь, та не поддавалась.
Она поняла, что Паоло оказался в ловушке.
Дверь, судя по всему, захлопнулась за ним, и лишь толстые доски отделяли Луизу от ее возлюбленного.
Она толкала дверь изо всех сил; он был там, умирающий…
Преграда устояла; силы ее оставили, но маркиза и не помышляла о спасении; она решила умереть рядом с Паоло и осталась под водой.
Три минуты спустя она все еще держала веревку в своих скрюченных руках, но уже мало что соображала.
Ей предстояло умереть, он, должно быть, уже был мертв.
Глава VIII. План
В это время Паоло, целый и невредимый, выбрался на отмель.
Случилось же с ним следующее.
Оказавшись внутри корабля, он, по-прежнему обвязанный веревкой, проник в одну из кают, но так вышло, что бриг, будучи полуразрушенным, вдруг зашатался и начал оседать; во время толчка дверь каюты захлопнулась и, вследствие того, что палуба просела, открыть дверь уже не представлялось возможным.
Веревка застряла между створкой двери и подпоркой, и все попытки маркизы натянуть ее оказались тщетными.
Но Паоло не потерял самообладания; имея при себе нож, он тотчас же перерезал веревку и принялся искать выход.
К счастью, бриг при соприкосновении со скалой получил множественные пробоины; юноша проскользнул в одну из этих щелей и, в то время как маркиза отправилась искать его на корабль, вернулся на берег.
Они просто-напросто разминулись.
Констатировав отсутствие молодой женщины на пляже, Паоло понял, что она решила прийти ему на выручку, и поспешил вновь броситься в воду.
Спустя несколько мгновений он обнаружил полубесчувственное тело маркизы и поднял его на поверхность.
Когда она наконец пришла в себя, радость его не знала границ: руки обняли шею Луизы, губы припали к губам, сердце забилось в унисон с ее сердцем.
— Еще одна смертельная опасность, которой нам лишь чудом удалось избежать! — воскликнула она. — А я уж было подумала, что вот-вот умру…
— Бедная моя Луиза! Ты бросилась меня спасать!..
— И была бы очень счастлива, если бы мне это удалось. Но получилось так, что это ты — в который уже раз — вырвал меня из объятий смерти. А мне так хотелось испытать гордость от осознания того, что ты обязан мне жизнью!
— И тогда ты бы любила меня еще сильнее? — спросил он.
— Возможно, — отвечала она смеясь.
Они проголодались; провизии было вдоволь.
Обнаружив на корабле масло, он прихватил с собой лампу, и теперь они уже ни в чем не нуждались.
Единственное, чего им не хватало, так это свободы!
Но так ли уж она им была нужна в ту секунду?
Ей вовсе не хотелось покидать пещеру.
Паоло перетаскал на отмель столько еды, что им хватило бы ее на многие месяцы, и на бриге оставалось еще много продуктов.
— Да нам этого хватит года на три! — заметил он, кивнув в сторону бочек, сваленных в кучу у стен грота.
Мысль о том, чтобы остаться в этом склепе навсегда, столь приятная для нее в тот час, так прочно засела в мозгу молодой женщины, что она безрассудно спросила:
— Но не пойдет ли соленая пища во вред нашим детям?
Паоло нашел этот неимоверный вздор очаровательным и разразился смехом, из-за чего маркиза слегка расстроилась.
Она занялась ужином, неожиданно обнаружив в себе такие таланты хозяйки, которые сделали бы честь и какой-нибудь голландской испольщице.
Они, сидя друг против друга; из дорожной фляги, которую Паоло нашел неподалеку, по очереди пили крепкое бордо, которое он поднял с судна; с аппетитом съели сырой окорок и орехи.
Они были спокойны, счастливы, уверены в довольно-таки продолжительном будущем.
Они напоминали молодоженов, у которых уже была близость, но которые все еще пьянеют от новых радостей, долгожданных и наконец пришедших.
— Как хорошо здесь! — прошептала она, вздыхая.
— Ну да, — подтвердил он, показывая на свод, за которым была земля, — лучше быть здесь с тобой, чем там без тебя!
Она взяла его руку в свои — в знак благодарности.
В кармане куртки, которая была на нем в момент кораблекрушения, она обнаружила портсигар с сухими сигарами и преподнесла ему одну.
Он вскрикнул от радости.
— Вот уж не думал, что вид табака может доставить такое удовольствие.
— Значит, это приятный подарок? — спросила она.
— Самый лучший, какой ты могла мне сделать.
Он высек огонь и закурил; придвинувшись друг к другу, они принялись строить планы на будущее.
Она в своих помыслах исходила из того, что они проведут в гроте долгие годы; он же думал о том, как бы из этой пещеры выбраться.
— Ты беспрестанно выдвигаешь гипотезу, что мы здесь останемся навечно! — заметил он с легким укором.
— А ты чего хотел? Мне здесь нравится.
На это ответить Паоло было нечего, и он замолчал.
— Ты боишься, что мне вся эта жизнь надоест первой? — спросила она.
Ответ она прочла в его глазах: он был в этом убежден.
— Что ж, на этот счет я готова с тобой поспорить! — заявила она. — Когда найдем выход отсюда, посмотрим, кто на тот момент будет выглядеть более несчастным. А сейчас давай-ка подумаем, на чем мы будем спать.
— Действительно, — встрепенулся Паоло, — уже почти ничего не видно. Сейчас я зажгу лампу.
Он снова высек огонь и после нескольких безуспешных попыток все же сумел запалить фитиль.
Фонарь осветил весь грот, который ранее был погружен в полумрак, — через плотные слои воды свет пробивался с трудом.
Маркиза не сдержала возгласа восхищения.
Под лучами света влажные стены засияли; складывалось впечатление, что они обиты переливчатым муаром, усеянным россыпями драгоценных камней всевозможных оттенков.
— Вот! — воскликнула она радостно. — Вот оно, истинное наслаждение!
— Холст и палитра! — вскричал не менее ее очарованный Паоло. — Я создам из всего этого настоящий шедевр! Ведь я художник, дорогая, и художник довольно-таки приличный. Я изображу тебя обнаженной в виде морской Венеры, посреди этой подводной крипты, и назову свою картину «Владычица морей».
