— Невозможно пройти, не так ли? — спросила маркиза.
— Да, — отвечал юноша, — но вот жить в этом подземелье мы сможем…
— Но как?
— Здесь наш бриг, — сказал он, — там, под скалами.
— Слава тебе, господи! — воскликнула маркиза и, зарыдав, упала на колени.
— Ну же, Луиза, возьми себя в руки; сейчас не время для слабости, ты должна быть сильной, моя дорогая. Мне понадобится твоя помощь!
— Да! — вскричала она. — Я буду помогать тебе всем сердцем! Мы будем так счастливы здесь вдвоем, только я и ты!
— Ты еще большее дитя, чем я, — заметил он, а затем добавил: — Думаю, произошло следующее: корабль, как и нас с тобой, затянуло под воду и унесло водоворотом. Он здесь, неподалеку: сначала я его принял за огромный камень. В нем должны были остаться продукты, которые не могли испортиться; соления и галеты содержатся в герметичных бочонках… Нужно лишь доставить их сюда; вот для этого ты мне и нужна. Но прежде необходимо где-нибудь разыскать прочную веревку; я обвяжусь ею и вернусь на корабль, а тебе нужно будет лишь крепко взять ее за конец и тянуть на себя, когда почувствуешь рывок… Так ты вытащишь меня с тем, что мне удастся там обнаружить. Но предупреждаю: будет тяжело.
— Иди же, иди скорее. Я сильная, я справлюсь! Только дай я тебя сперва поцелую!
И она обвила его шею руками…
Затем, подтолкнув его к морю, сказала:
— Поспеши! Мне не терпится узнать, что у нас точно будут еще несколько дней любви!
Бросившись в море, Паоло вернулся с прочным канатом, которым обвязал себя вокруг груди, и, поцеловав маркизу, вновь погрузился в воду.
Через две минуты канат задрожал; она потянула веревку на себя, и на поверхности воды возник Паоло — в руках у него ничего не было.
Тяжело дыша, юноша опустился на песок.
— Все оказалось закрытым, — сказал он, — так что в этот раз мне удалось лишь слегка приоткрыть один из люков; но в следующий раз я доберусь и до трюма.
Она привела его в чувства, заставила восстановить дыхание и лишь затем позволила вновь войти в воду.
Этот заход оказался вполне удачным: он вернулся с бочонком галет, который выкатил на песок.
— Сейчас же поедим, — сказала она. — Тебе нужно восстановить силы; открывай бочку.
— Для этого мне понадобится топор, — заметил Паоло. — К тому же одними галетами мы не насытимся. Там, на судне, я видел и другой бочонок, в котором должен быть копченый окорок; и на сей раз я захвачу его с собой.
Так он и сделал и, кроме того, принес пакет грецких орехов; то было уже излишество, добавленное к самому необходимому.
Паоло еще раз вернулся на бриг — за топором, и, выбравшись из воды на отмель, расколол бочки.
Продукты оказались неиспорченными.
Маркиза накрыла стол, проще говоря, на дощечке, при помощи лезвия топора, порезала галеты и порубила окорок, и они набросились на еду с аппетитом, который сделал бы честь монахам, и веселостью, которой позавидовали бы служители богемы.
— Теперь мы по праву можем считать себя подводными Робинзонами, — заметил Паоло.
— Я буду твоей Пятницей! — сказала маркиза, целуя юношу.
— Прекрасной Пятницей! — улыбнулся он. — Здесь вполне можно жить; все, что необходимо для более или менее сносного существования, у нас имеется, а кроме того, пещера представляет собой отличную защиту от ветров и дождей.
— Да и хищники здесь нас не потревожат, — заметила маркиза.
Таким веселым рассуждениям они предавались около часа, и десятки раз поцелуи прерывали их смех!
Странная сила любви, которая покрывает все вокруг позолотой и тюрьму превращает в рай!
Передохнув, Паоло сказал маркизе:
— В этот раз я поищу одеяла — для сна, инструменты — для работы, и доски — для огня.
— Но как ты его разожжешь? — спросила Луиза.
— С помощью огнива и трута, которые всегда ношу при себе; покопавшись в кармане моих брюк, ты обязательно их найдешь. Трут нужно будет высушить.
Совершив еще несколько вылазок, Паоло вернулся с корабля с целой кучей различных предметов.
Сначала он поднял наверх инструменты, потом вино и ром, которые обнаружил в бочках, затем одеяла и доски.
Одеяла привнесли тепло и некое подобие комфорта, доски понадобились для того, чтобы сколотить кровать. Они возились вокруг нее с той же радостью, с какой пара пернатых обустраивает свое гнездышко.
Она смеялась, помогая ему; она замеряла длину и ширину, не желая, чтобы кровать получилась слишком большой; ни он, ни она даже и не вспоминали о своем заточении.
Он еще несколько раз спускался к судну, возвращаясь с порохом и самой разной всячиной; он поднял наверх вино, отыскал в камбузе коробку с пряностями, — к счастью, вода внутрь не проникла.
Маркиза смотрела, как он занимается приготовлением пищи — ей великое искусство Карема, увы, было не знакомо, — и с удовольствием брала у него уроки.
Кушанья получились изысканными и вкусными, и, довольные проведенным днем, они с радостью поужинали.
Два часа они провели в разговорах, незаметно пещеру окутали сумерки, и взоры их обратились к небольшому ложу.
И тут он вспомнил, что забыл принести с корабля матрас, который обнаружил в каюте капитана.
— Вот болван, — пробормотал Паоло, — как я мог забыть про него; я же раз двадцать напоминал себе, что его обязательно нужно поднять сюда! К счастью, прошел уже час с тех пор, как мы ели; ничто не мешает мне добраться до брига.
И он бросился в воду.
И в этот раз, как обычно, маркиза держала в руках конец каната, — Паоло старался задержаться на корабле как можно дольше и возвращался уже тогда, когда силы его были на исходе.
Время шло, но он все не дергал за веревку, как было условлено.
Она начала беспокоиться, опасаясь, как бы он не задохнулся. Попыталась вытянуть канат, но тот не поддавался, потянула сильнее — с тем же успехом.
Некая невидимая сила держала перлинь, и взять над ней верх у маркизы никак не получалось.
Паоло было не выбраться…
Тысячи мыслей за несколько мгновений пролетели в голове молодой женщины, перебравшей, казалось, все причины, которые могли привести к этой катастрофе. В один миг она увидела его агонизирующим, мертвым, барахтающимся в воде, затем испускающим последний вздох. Чего только ей ни казалось — и что он мог удариться о балку, и что канат мог зацепиться за рею, и что его могла проглотить какая-нибудь огромная рыбина…
Сотни других предположений мелькнули в ее голове в одно мгновение.
Наконец, не зная как ей быть, маркиза приняла твердое решение: она спасет его или умрет вместе с ним.
