Однако же дышать в пещере было можно: воздух поступал в нее через некие неуловимые щели; что до слабого света, который проникал в подземелье, то он рассеивался по поверхности воды, которая опоясывала его влажным кольцом.
Маркизу и Паоло вынесло туда водоворотом, который образуется в бурю на подступах к гроту; сжатая, выдавленная на поверхность, вода начинает тогда непрерывно перемещаться взад и вперед и, опускаясь, вызывает подводное течение.
Все знаменитые морские пучины возникают по тем же причинам; так же некогда появились, хотя и представляли гораздо большую опасность для путешественников, и Сцилла с Харибдой. Но затем скалы обрушились, доверху засыпав собой впадины, в которые волны гнали море, и эти две пучины перестали быть опасными.
Около часа Луиза и Паоло пролежали на отмели в бесчувственном состоянии; но теплый подземный климат сделал свое дело, и постепенно жизнь начала возвращаться к ним.
Первой пришла в себя маркиза.
Приподнявшись на локте, она огляделась вокруг… и издала крик ужаса.
Тишина, изолированность, бледная полутень этого странного места, нагромождения скал, посмертные воспоминания (а утопающий видит смерть так близко, что может считать себя вернувшимся с того света) — все это не могло не пугать.
Тем не менее мало-помалу она взяла себя в руки, хотя и не совсем понимала, как они оказались в пещере.
Рядом, недвижимый, лежал Паоло; и все ее мысли теперь были о том, как бы его спасти. Она чувствовала огромную нежность к этому белокурому юноше.
Призвав на помощь все свои познания в том, как следует оказывать первую помощь, маркиза быстро привела юношу в чувство. Придя в себя, он тоже, в свою очередь, осмотрелся, но никакого испуга, в отличие от молодой женщины, не выказал.
— Получается, мы спасены? — заметил он.
— Вы полагаете? — вопросила маркиза.
— Ну, раз уж мы дышим и находимся на земле, то да.
— А вам не кажется, что мы словно погребены на дне какой-то могилы?
Паоло поднялся на ноги и, несмотря на слабость во всех членах, обошел пещеру. Сразу же поняв необычную конфигурацию грота, юноша пояснил ее маркизе.
— Мы поступим так, моя дорогая сестричка, — сказал он. — Поднаберемся немного сил, а затем покинем это мрачное место. Поднырнув под скалы, мы окажемся на свежем воздухе; до берега, должно быть, рукой подать, шторм уже, наверное, прошел, и мы доберемся до суши в несколько гребков.
— Как бы мне хотелось вам верить! — промолвила маркиза.
— Лучше приготовьтесь к тому, что вскоре вновь придется оказаться в воде, — сказал Паоло.
На лице маркизы отразилась нерешительность; ее женская слабость проявлялась каждый раз, когда речь заходила о том, чтобы довериться морю.
Паоло как мог пытался ее приободрить.
— Ну же, Луиза, — проговорил он, — такая женщина, как вы, не должна малодушничать. Вы едва не погибли из-за того, что не покинули вовремя корабль; не позволяйте себе слабости сейчас — это будет дурным предзнаменованием.
— Я готова.
— Пойдемте, — сказал Паоло.
Они подошли к водной поверхности и, войдя в нее, попытались проплыть под скалами, но это оказалось невозможным; нужно было погрузиться так глубоко и плыть между двумя потоками так долго, что они попросту выбились бы из сил. На отмель они выбрались совершенно истощенными.
Более того: и сами уходящие глубоко под воду скалы, толщина которых в некоторых местах доходила до нескольких сотен метров, представляли собой непреодолимое препятствие — проплыть такое расстояние под водой человеку было не по силам.
Первыми словами юноши были:
— Мы в ловушке!
Маркиза не ответила; устремив взгляд в никуда, она выглядела крайне подавленной.
— Но не стоит так расстраиваться, моя дорогая Луиза, — сказал Паоло. — Возможно, нам удастся отыскать какой-нибудь проход.
— Сильно сомневаюсь, — заметила молодая женщина.
— И все же будем надеяться.
И Паоло принялся исследовать скалы, пытаясь разглядеть хоть какую-нибудь трещину, но так ничего и не обнаружил.
Хотя он уже доказал свою решительность и отвагу, спокойствие и безмятежность юноши удивляли маркизу.
— Все эти ваши поиски ничего не дадут — лишь силы впустую потратите, — заметила она. — Нам отсюда никогда не выбраться!
Паоло улыбнулся.
— Я так понимаю, — сказала маркиза, — вы все еще полагаете, что у нас получится выйти из этой могилы, в которую мы и так сошли уже почти мертвыми? Неужели вы думаете, что мы…
— Да, — промолвил он.
— Это безрассудно!
— Гораздо более безрассудно, моя дорогая маркиза, сразу же опускать руки. Голод и жажду мы испытаем лишь через несколько часов; мы должны провести это время с пользой. Возможно, здесь имеются не слишком плотно прилегающие друг к другу скалы, которые раздвинутся, чтобы вывести к свету. Морской путь нам закрыт; значит, дорогу к выходу следует поискать на земле. Ну же, взбодритесь!
— Вы говорите так, словно мы уже на свободе! — воскликнула маркиза. — Что вы за человек, если даже в этой гробнице лелеете подобные надежды?
— О своем рождении я знаю лишь одно: на свет я появился в Галлии. Я происхожу из той неукротимой расы, которой опасался величайший из завоевателей, Александр Македонский, не осмелившийся нападать на моих предков. Когда-то девизом этого бесстрашного народа был: «Ничего не бояться, разве что небо упадет, но если оно упадет, поддержать его своим копьем». Что вы хотите? Каждый поступает в соответствии со своим характером и темпераментом; мой говорит мне бороться до конца, какими бы ни были шансы. Я не переношу слепых велений судьбы, не уступаю глупому случаю. Это мой протест против фатальности. Поднимайтесь, Луиза! Будем мужественными, моя дорогая; лучше умереть, сражаясь, чем получить смертельный удар, валяясь на песке и отказавшись от победы. Раз уж земля выставила перед нами преграды, мы должны скрести и копать эту землю! Пусть нашим последним жестом станет попытка освобождения, по крайней мере, не придется себя упрекать в том, что мы забыли нашу родину.
Маркиза отвергла все сомнения при этом благородном призыве; преисполненная глубочайшего восхищения, она бросилась обнимать своего спутника.
Они повторили попытку, которая оказалась столь же неудачной, что и первая: выбраться к морю не удалось. Вернувшись на отмель, маркиза почувствовала, как горло ее начала сжимать жажда, — она нахлебалась соленой воды.
Молодая женщина не осмелилась сказать об этом спутнику, но того, судя по всему, жажда мучила в не меньшей степени.
— Вот бы нам раздобыть где-нибудь свежей воды! — воскликнул Паоло. — Вам, должно быть, Луиза жутко хочется пить?
— Я не решалась это признать, — отвечала маркиза.
