Впрочем, ты волен и остаться, но знай: в таком случае ты никогда больше не увидишь Аурелию.
До свидания или прощай!
Иаков».
Паоло передал письмо Людовику.
— Прочти! — сказал он.
Пробежав послание глазами, юноша небрежно вернул его Корсару.
Кумерро, весьма заинтригованный происходящим, взглянул на Паоло с любопытством, и тот протянул письмо Иакова разбойнику.
Прочитав послание, атаман немедленно поверил в рассказ Паоло — прежде этот странный еврей, о котором говорил Корсар, казался Кумерро персонажем воображаемым; разбойник находил его неправдоподобным.
Это же пришедшее от него письмо стало реальным свидетельством существования сего столетнего старца.
— Откуда, черт возьми, — воскликнул Кумерро, — ему стало известно о том, что ты находишься здесь? Ни один курьер не мог доставить ему эту новость; это невозможно.
— Такой человек, как он, — сказал Паоло, — без труда узнает все, что ему захочется узнать. И потом, в Алжире в мою тайну было посвящено множество людей. Возможно, он посчитал, что я соглашусь отказаться от попыток спасения маркизы. Так как ему известно, сколь сильна была моя любовь к ней, он увидел в этом лишнюю возможность испытать меня.
— И ты вернешься?
— Еще чего! — воскликнул юноша. — Чтобы я повиновался ему, словно раб, так унижался! Да никогда! Между мной и Иаковом все кончено.
— У этого старикашки, — презрительно добавил Людовик, — есть кое-какие мысли на наш счет. Думает, только потому, что он на три четверти колдун, мы должны ему прислуживать. Нет же, черт возьми! Да здравствует свобода!
— Клянусь честью, вы правы! — воскликнул Кумерро.
Посланник ждал.
— Запомнишь, что я скажу? — спросил Паоло.
— Без проблем, — сказал еврей.
— Ну, тогда слушай. Передашь Иакову, что, даже несмотря на то, что маркизу казнили, я отказываюсь ему подчиняться. Я остаюсь в Неаполе, пусть у меня и нет здесь особых дел. Скажи Иакову, что больше у нас с ним не будет никаких отношений, и что я прошу его лишь об одном: никогда больше не лезть в мою жизнь. Все понял?
— Да.
— Как ты меня нашел?
— Я искал вас в Неаполе, но когда вышел на ваш след, вы уже покинули город. Покинул его и я, но не успел вас настигнуть, как вас остановили бандиты. Последовав за ними, я и вышел сюда.
— Хорошо! — сказал Паоло. — Тебе заплатили?
— Да.
— Что ж, тогда можешь идти.
Поклонившись, еврей удалился, но, вместо того чтобы сразу покинуть бандитское логово, остановился у костра.
— Господа разбойники с большой дороги, — сказал он, — я продрог и проголодался, да и горло промочить не мешало бы. Не найдется ли у вас и для меня местечка?
— Черт возьми, разумеется, найдется! — отвечали бандиты. — Кем бы мы, грабители, были без вас, скупщиков краденого? Милости просим.
Еврей опустился на землю у костра.
Завязался разговор.
Зная, что рядом с ними друг, разбойники говорили открыто, не таясь.
С одним из них еврей был знаком лично; придвинувшись ближе, он прошептал ему на ухо:
— Антонио, мой хозяин желает с тобой переговорить.
— Когда?
— Чем раньше, тем лучше.
— Где?
— В Неаполе.
— Это небезопасно.
— Так надо; дело срочное.
— Что ж, я приду.
Еврей сказал все, что ему было велено; опрокинув стакан вина, он откланялся.
Избавившись от посыльного, Паоло перешел на итальянский.
— Друг, — сказал он Кумерро, — ты кажешься мне человеком великодушным и весьма неглупым.
— Не таким ли и должен быть настоящий мужчина? — ухмыльнулся разбойник.
— Да и в преданности твоей у меня нет причин сомневаться. Буду откровенен. Как ты, наверное, догадался, я собираюсь навязать Иакову битву. Думаю, ты уже понял, со сколь хитрым и могущественным человеком нам придется иметь дело?
— Да будь он хоть в десять раз сильнее, что это меняет? Пусть он на одну, две, сто голов нас превосходит — вопрос ведь не в этом. Когда ты решаешься на подобное сражение, то на силу противника и вовсе не должен обращать внимания. Нужно сломя голову бросаться в бой и надеяться на удачу.
— Браво! Отлично сказано! Я рад, Кумерро, что могу на тебя рассчитывать. Но давайте-ка заканчивать, а то спать ужас как хочется. Выпьем еще по одной — напоследок!
Паоло протянул стакан любовнице разбойника, та его наполнила, и, чокнувшись, трое мужчин выпили за завоевание Аурелии.
— Когда вернемся в Неаполь? — спросил Кумерро, которому не терпелось расставить все точки над «i».
— Завтра же, — отвечал Паоло.
— В каких одеждах?
— В самых простых. Я переоденусь молочницей. Один из твоих людей будет меня сопровождать, играя роль моего отца-крестьянина, который вроде как везет овощи на рынок.
— А Людовик?
— Он станет аббатом.
— Отлично! Тогда я выряжусь монахом.
— Договорились.
Паоло встал из-за стола.
— Спокойной ночи! — сказал он.
Закутавшись плотнее в плащ, Корсар добрался до отведенной ему комнаты и тотчас же уснул; двое сотрапезников юноши последовали его примеру лишь глубокой ночью; они долго еще пили и предавались любовным утехам…
Утром, переодевшись, друзья отправились в город.
Разбойники следовали за командирами на расстоянии, все как один — в лохмотьях лаццарони.
Глава XXXVI. Иаков в Неаполе
Посыльный Иакова тем временем возвращался в Неаполь, но в связи с тем, что у ворот оказался уже далеко за полночь, попал в город лишь на рассвете.
Этот человек направился прямиком в еврейский квартал, где его уже ждали.
Хозяин — один из богатейших неаполитанских евреев — встречал его у дверей. Состояние свое Давид (так его звали) сколотил на самой необычной из коммерций — он скупал краденое у всех разбойников предместий и всех воров города.
Своеобразие его профессии состояло в превосходной организации процесса купли и продажи; как ни старалась полиция заманить его в ловушку, взять Давида с поличным ей никак не удавалось.
На него работали около ста человек (все — евреи), лавки которых были разбросаны по всему городу.
Его усилиями все эти молодые люди держали собственный небольшой, но весьма прибыльный бизнес, позволявший им наслаждаться всеми радостями жизни.
