— Король!
— Нет — Луиджи. Сам по себе король ничего не значит: не будь у него такого министра, я бы крутил им как угодно. Всю свою ненависть мы должны обратить на того, кто навязал нам настоящую битву.
— Тут я с тобой согласен.
— Я хочу, чтобы Луиджи казнил тот же палач, на том же эшафоте, перед дворцом, в присутствии всего Неаполя и собравшихся на плацу войск.
— Но…
Паоло нахмурил брови.
— Ты сомневаешься в том, что мне это удастся?.. — спросил он.
— То, что ты предлагаешь, может оказаться не таким уж и простым делом, — заметил Людовик.
— Это будет не более чем игра. Впрочем, ты и сам все увидишь.
— Куда направимся?
— Пока что — куда глаза глядят, а там — посмотрим… Теперь у меня есть цель. Держи оружие наготове — и давай немного помолчим.
Так, в полной тишине, они и ехали еще какое-то время.
Глава XXXII. Разбойники
В Неаполе во все времена было полно воров и грабителей.
Соседние территории давно стали вотчиной самых прославленных разбойников Европы; в окрестностях города их — пруд пруди.
Отойдите вечером шагов на двадцать от предместий — и можете быть уверены, вас тут же ограбят.
Разбойники выглядят естественным продуктом этой плодоносной земли; в каком-то роде, они растут, как деревья.
Разбойники объединяются в шайки.
Пятнадцать, двадцать, тридцать, сто человек выбирают себе атамана и под его предводительством совершают отважные набеги на город и близлежащие деревни.
Действуют они очень просто.
Узнав из заслуживающих доверия источников о том, что какая-нибудь важная персона намеревается куда-нибудь отправиться, они тотчас же организуют засаду на пути следования будущей жертвы.
Напав на проезжающего мимо путника и захватив его в плен, разбойники исчезают в неизвестном направлении.
Чем более их пленник влиятелен, тем с большим почтением они к нему относятся: ему дают лошадь, его всячески берегут и обхаживают.
По прибытии в пещеру, которая служит разбойникам пристанищем, атаман предлагает пленнику написать письмо родственникам, по которому предъявитель сего документа смог бы получить у них выкуп, причем сумма последнего устанавливается в зависимости от ценности жертвы.
Когда на вас нацелен пистолет, вы без колебаний подпишете все что угодно.
Некоторые, правда, пытаются спорить.
Тщетные усилия!
Атаман прекрасно информирован: вы заявляете, что бедны, как церковная мышь, — он лишь смеется и перечисляет все ваши богатства.
Заканчивается все тем, что вы соглашаетесь заплатить столько, сколько от вас требуют.
Один из разбойников уезжает с вашим письмом, и, если в назначенный день он не возвращается с выкупом, атаман пускает вам пулю в лоб.
Иногда вам предоставляют отсрочку, предварительно отрезав вам ухо в качестве знака предостережения для ваших близких, — они получают его законсервированным в масле.
Разбойники столь многочисленны и отважны, что в годы правления Мюрата покончить с ними не удалось даже семи специальным армейским взводам, охотившимся за бандитами по всей Сицилии.
К тому же следует сказать, что у разбойников повсюду есть свои люди.
Им помогают пастухи, которые подвозят к пещерам продукты и предоставляют карабинерам и солдатам ложные сведения.
На их стороне бедняки и разорившиеся крестьяне; эти всегда рады, когда грабят богачей, — есть над чем посмеяться.
Извозчики, мальчики на побегушках — самые разные люди за небольшое вознаграждение с радостью делятся с ними любой информацией.
Поддержку им оказывают даже власти.
Пьемонтцам
[37], которые отвоевали Неаполь у Бурбонов, и по сей день не удается выкорчевать главную сорную траву этих земель — грабежи и разбои.
Сотни берсальеров брошены на борьбу с этим злом, но шайки разбойников бродят в окрестностях Неаполя и поныне.
В газетах едва ли не ежедневно можно прочесть про банкиров, похищенных в трех шагах от города, или туристов, за освобождение которых требуют выкуп.
Каждую неделю нам рапортуют о боях, которые то тут, то там армейские подразделения ведут с сотней-другой разбойников, но даже целым батальонам не удается поймать этих неуловимых, как уже кажется, противников.
У тех, кто хорошо знает подоплеку данной проблемы, неудачи пьемонтцев не вызывают никакого удивления.
Разбойники организованы весьма специфически, свидетельством чему могут служить недавние судебные процессы.
Их шайки представляют собой своего рода боевые товарищества.
Банды живут на деньги наиболее богатых деревенских хозяйств; эти же хозяйства оплачивают и все те услуги населения, в которых разбойники нуждаются, — бесплатно в этих краях информацию никто вам не предоставит.
Власти за деньги гарантируют бандитам (естественно, тайно) свою толерантность и протекцию.
Когда генерал Паллавичини, командир полка берсальеров, приступал к охоте на того или иного разбойника, он начинал с того, что сразу же по прибытии в деревню арестовывал ее синдика и кюре.
Обыск, производимый в домах этих достопочтенных граждан, почти всегда сопровождался любопытными открытиями и волнующими эпизодами.
Изъятые у синдика или священника бухгалтерские книги, в которые те скрупулезно заносили — с подробным отчетом о том, на добычу ли информации, покупку пороха или что-то иное шли эти деньги — все передаваемые разбойникам суммы, впоследствии позволяли суду присяжных признавать этих самых влиятельных, по местным меркам, персон пособниками бандитов.
На основании одного лишь этого факта можно судить о том, каких размеров достигал в то время бандитизм в Неаполе.
Вот и у той дороги, по которой следовал Паоло, тоже был разбит разбойничий лагерь; порядка двух десятков бандитов грелись в тот вечер у костра.
То была одна из самых организованных местных шаек; ее атаман имел репутацию кровожадного убийцы.
Звали его Кумерро, и однажды в его руках побывала даже некая принцесса королевских кровей — вот какого масштаба это был человек.
Расставив вокруг лагеря часовых, атаман собрал вокруг себя остальных разбойников. Поговорить было о чем: Кумерро только что вернулся из Неаполя.
— Друзья, — сказал он, — я вызвал вас сюда, едва загрохотали пушки, в надежде на разграбление города, но посты у ворот были удвоены, и караульные сейчас как никогда бдительны, — в город нам не попасть.
