— Скажите мне, в чем дело, — сдержанно спросил Диего. Сторм попыталась улыбнуться, но безуспешно.
— Давайте галопом, — только и сказала она, и через мгновение Демон уже несся вперед, и Сторм низко склонилась над его шеей.
Вцепившись в него, как обезьяна, она позволила ему лететь во весь опор. Она скакала наугад, ничего не видя из-за застилавших глаза слез. Грива хлестала ее по щекам. Как Бретт мог? После сегодняшнего утра и прошлой ночи, и после вчера и той ночи, после того, как его руки и губы касались ее с таким страстным обожанием, словно он нуждался в ней, хотел ее, любил ее. Словно она была для него единственной женщиной на свете. Словно… словно… Из груди ее вырвались рыдания.
Она не заметила, как остановилась, потому что вороной в конце концов замедлил бег и Диего догнал ее, схватил поводья и остановил обеих лошадей. Она не заметила ничего. Потом она почувствовала его руки, заключившие ее в объятия.
— Скажите мне, Cara, — сказал он, прижимая ее к себе. — Скажите, почему вы плачете?
Она истерично рыдала, уткнувшись лицом в его шею, потому что он был всего на дюйм выше ее; и она вцепилась в его куртку, а он гладил ее по спине и волосам. Ее стетсон съехал ей на спину и висел на подбородочном ремешке. Наконец она начала приходить в себя и поняла, что предается отчаянию в объятиях почти незнакомого человека, — все же после предательства Бретта ее собственное казалось несущественным.
Диего обхватил ее лицо ладонями и повернул так, что ей пришлось посмотреть на него.
— Вы можете так плакать только из-за мужчины, — негромко сказал он. — Из-за Бретта? Она кивнула.
— И только если тут замешана другая женщина. С несчастным видом она снова кивнула.
— Так уж устроен свет, Cara. У мужчин есть жены и есть любовницы. Это в порядке вещей.
— Я ненавижу такой порядок! — воскликнула она, не в силах смотреть на него, не желая, чтобы он был свидетелем ее страданий и унижения. — Я его ненавижу!
— Думаю, вы его любите, — пробормотал он. — Думаю, ему очень-очень повезло.
— Я его ненавижу! — снова выкрикнула она.
Он обнял ее, покачивая в своих объятиях. Теплота его тела успокаивала. Наконец у нее больше не осталось слез. Хлюпая носом, она отстранилась, и он отпустил ее, не сводя с нее глаз.
— Может, это и к лучшему, что вы узнали теперь, Cara, а не потом, когда полюбили бы его еще больше.
— Я и раньше знала, — сказала она, принимая протянутый платок и вытирая лицо. — У него есть любовница в Сан-Франциско. Красивая, такая же красивая, как София.
— Так, значит, это была моя сестра, — прищурившись, проговорил Диего, но его взгляд оставался непроницаемым. — Это ничего не меняет, во всяком случае для вас. Вы все еще его жена. Когда вы вернетесь домой, София останется здесь, и все будет забыто.
— Я-то не забуду, — свирепо заявила Сторм. — Я разведусь с этим сукиным сыном. — Ее глаза угрожающе заблестели.
— В гневе вы просто великолепны, — выдохнул Диего.
— Простите, Диего, — внезапно сказала Сторм. — Что вы можете подумать?
— Что вы невероятно красивы, — вполголоса сказал он. Внезапно Сторм заметила жаркий свет в его глазах. Не зная, что ответить, она промолчала.
— Позвольте мне утешить вас, Cara, — нежно сказал Диего, дотрагиваясь до ее лица. — Позвольте прогнать прочь все мысли о нем. Я могу это сделать.
Она замерла. Все ее существо взывало о мщении. Да, подсказывал разум. Пусть Диего целует тебя, обнимает, даже любит, — а потом расскажи все этому ублюдку! Швырни ему в лицо! Внезапно к желанию отомстить, причинить Бретту страдания добавилось злорадство. Диего шагнул ближе и обнял ее, считая ее молчание знаком согласия. С бьющимся сердцем Сторм глядела на него, не отводя взгляда.
С негромким стоном он опустил лицо к ее лицу.
Как только его губы коснулись ее губ и усы защекотали кожу, она почувствовала внезапное отвращение.
— Нет, — воскликнула она, вырываясь. — Нет, прошу вас, оставайтесь просто моим другом.
Он уставился на нее, словно раздумывая, как поступить. Она робко, нерешительно коснулась его плеча:
— Пожалуйста, Диего, мне необходим друг. Его напряженность исчезла.
— Пока я готов быть вашим другом, но я хочу стать вашим любовником, Cara. Он никогда не узнает. Она покачала головой:
— Я не могу.
— Потому что любите его? — настаивал он.
— Да.
Она повернулась к Демону и вскочила в седло. Она не заметила, как лицо Диего исказила злобная гримаса, а когда она с лошади улыбнулась ему, он уже улыбался в ответ. Словно ничего не случилось.
— Где ты была? — спросил Бретт.
Не обращая на него внимания, она спокойно сняла стетсон и положила на стул, потом принялась расстегивать жакет-болеро.
— Черт побери, Сторм, почему ты убежала? — с напряженным от беспокойства лицом спросил Бретт, подходя ближе.
— Не подходи, — сказала она, предостерегающе опалив его гневным взглядом.
— Это было не совсем то, что ты думаешь, — оправдывался он, прижимая руки к бокам. — Как ты могла только подумать, что София и я…
— Я все отлично видела, — воскликнула она дрогнувшим голосом. — Не смей подходить ко мне — просто держись от меня подальше, черт побери.
— Ничего ты не видела, — настаивал Бретт, хватая ее за плечи. — Не вырывайся, я хочу, чтобы ты меня выслушала.
— Я ненавижу тебя, — дрожащим голосом проговорила она; на ее глазах заблестели слезы. — Ненавижу, и все.
— Ты не можешь так говорить, я знаю, что ты этого не думаешь. — Теперь он по-настоящему испугался. — Выслушай меня, Сторм!
— Как ты мог!
— Да я ничего не сделал! Совсем ничего! Она вцепилась в меня, а я пытался вырваться. Она сама прижалась ко мне, мы вовсе не обнимались, черт побери.
Сторм горько рассмеялась:
— Не думай, что я уж совсем дура!
— Почему ты мне не веришь? После этих последних дней, как ты могла подумать, что я в состоянии хотя бы взглянуть на другую женщину?
— Я обманывала себя, — честно призналась она. — Я действительно считала, что это нечто особенное.
— Так и есть, черт побери!
Она повернулась к нему спиной, снимая жакет, и ее плечи затряслись. Ей было плохо — из-за него, но ведь ничего не было! Сердце его разрывалось от ее боли. Он обхватил ее сзади:
— Пожалуйста, поверь мне. Сторм, милая, это не были объятия или что другое. Не то чтобы Софии не хотелось чего-то другого — хотя одному Богу известно почему, ведь она отлично знает, что я ее терпеть не могу. Прошу тебя, Сторм, поверь мне.
Она извернулась в его объятиях, чтобы видеть его лицо, Бретту стало больно, когда он заметил слезы на ее щеках. Он вовсе не хотел обижать ее.
