Он оказался на пристани и стал наблюдать за разгрузкой торгового судна, только что прибывшего с Востока. Толстая шлюха с ярко-оранжевыми волосами обхватила его сапог и предложила свои услуги. Бретт чуть заметно улыбнулся. В конце квартала переругивались два голландских Матроса, их перепалка скоро перешла в драку, закончившуюся свалкой, когда к ним присоединились еще с полдюжины приятелей. Бретт решил, что все это очень забавно.
Он заплатил долговязому парню, чтобы тот присмотрел за Кингом, и направился в полуразвалившуюся лачугу, потрепанная вывеска которой сулила еду и пиво. Как только он ступил внутрь, разговор смолк. Бретт осмотрелся: в комнате было темно, сыро и дымно, основные посетители — матросы. Две грудастые изможденные женщины разносили выпивку, а бармен весил не меньше двухсот пятидесяти фунтов и был на добрых полголовы выше Бретта.
— Что желаете? — безразлично спросил он. Бретт, снимая шляпу, шагнул вперед:
— Бутылку вашего лучшего пойла.
Бармен на мгновение встретился с ним взглядом, потом пожал плечами. Бретт отнес бутылку на незанятый столик, скинул пиджак, отпил несколько глотков и со вздохом откинулся на стуле. Разговоры возобновились. Одна из женщин подошла и нависла над ним, демонстрируя большую обвисшую грудь.
— Составить вам компанию, мистер?
— Нет, спасибо, — небрежно ответил он.
— Что за улыбка, — пробормотала она, выгибая, спину. — Если вдруг передумаете…
Он кивнул и смотрел, как она лениво побрела прочь, в сущности не видя се. Он отпил еще глоток. Сторм. С какой стати ему так сильно желать ее? Что в ней особенного? Он потер лицо. Если бы он остался сегодня вечером дома, после того как она вот так лежала под ним, после того как он касался ее нежной плоти, — проклятие! Он намеревался бороться с ней за каждый дюйм. Нет, бороться с самим собой. Бороться со своей тягой к ней. Почему бы ей не быть робкой и скучной, а не красивой, своенравной и неповторимой?
Конечно, в браке есть свои преимущества. Иметь постоянную спутницу. Партнера в постели. Хозяйку. Мать твоих детей. Ему бы завидовали все холостяки города. Она — самая великолепная женщина в Сан-Франциско. И вообще, что он имел против брака? Почему он никак не может этого вспомнить?
О да. Она не хотела его. Он хотел ее, а она его не хотела.
Совсем как его мать.
И его отец.
Но у нее, в сущности, не было выбора, верно? В конце концов, она его жена, и она не имела законного права отказать ему. Если он хотел ее, какого черта обращать внимание на ее чувства, — правильно?
Неправильно.
Бретт потянулся к бутылке и на мгновение изумился, обхватив ладонью воздух. Он снова попробовал, на этот раз успешно. Он взглянул на мужчину, который спросил, нельзя ли к нему присоединиться.
— Конечно, — сказал он. — Чем больше, тем веселее, верно?
Моряк, с толстым животом, уселся напротив него.
— Меня зовут Бен, — представился он.
— Держи стакан, Бен, — ухмыльнулся Бретт. — Эй, куколка, принеси моему другу стакан.
Некоторое время они пили в непринужденном молчании. Бретт снова думал о Сторм, напоминая себе, что его предыдущие рассуждения, какими бы они ни были, неверны. Ах да. Что-то насчет брака.
— Что ты делаешь здесь, приятель? Ты похож больше на человека из центра города.
— Топлю свои печали, конечно же. В центре все меня знают.
— Женщины, а? — посочувствовал Бен.
— Женщина, — поправил Бретт. — Такой красивой, роскошной, чувственной женщины ты в жизни не видел. Боже!
Бен ухмыльнулся:
— Заставила тебя хорошенько погоняться за собой?
— Погоняться? Черт, да, пожалуй. Особенно учитывая, что она моя жена. — Бретт схватил бутылку и снова наполнил стаканы.
— Новобрачные?
— Еще какие. Проклятие. Заловила меня, вот что она сделала. Умница, верно?
— Старая уловка. Ты не первый на нее попался. Бретт засмеялся:
— Вот именно. Как я сам не сообразил! Надо же, я-то до сих пор не понимал!
— Что?
— Нас застигли, — с пылом сказал Бретт, — в саду. — Он наклонился вперед, немного чересчур. — Мой друг — ее кузен, и он угрожал, чтобы я женился. Да я и так хотел поступить благородно.
Он грустно покачал головой и поднял почти пустую бутылку, удивляясь, куда подевалось содержимое. Он взглянул на Бена:
— Я ни разу и не спал с ней. Вроде женился ради поцелуев. А теперь она хочет аннулировать брак, а я согласился, так что теперь у меня дома в постели самая красивая в мире женщина, а я и пальцем ее не трожь. — Он с грохотом поставил бутылку на стол, повернулся и помахал официантке, чтобы она принесла еще одну.
— Она твоя жена, парень, — сказал Бен. — Черт, если бы моей женой была такая красивая женщина, я бы не отпустил ее. Ты хочешь ее — так возьми. Она твоя Она принадлежит тебе.
Бретту показалось, что кто-то сказал «Неправильно!», оглянувшись, он понял, что с ними никого больше нет. — Знаешь, я сам думал об этом сегодня. Она моя. Она принадлежит мне.
— Чертовски верно. Хочешь ее — так и черт с тем, чего она там хочет. — Бен сделал большой глоток.
Бретт последовал его примеру, потом со стуком опустил стакан на стол:
— Черт, ей понравится, стоит только попробовать.
— Конечно понравится, — согласился Бен.
— Только подумай, я, как джентльмен… — Он уныло покачал головой.
— Ну, парень, ты просто псих! Покажи этой девчонке, кто носит штаны в вашей семье, и не тяни. Не сделаешь сейчас — она будет командовать тобой до самой смерти.
— Чертовски верно, — сказал Бретт, хлопая ладонью по столу. Официантка принесла очередную бутылку. Бретт с ухмылкой вручил ей несколько долларов. — Слушай, Бен, это за тебя. Развлекайся.
Он встал и был чрезвычайно удивлен, когда не сразу сумел восстановить равновесие. Неуверенными движениями он поднял пиджак, натянул его и улыбнулся Бену.
— Не забудь свою шикарную шляпу, — сказал Бен.
— А, да. — Бретт напялил ее набекрень. — Будь здоров, друг. — Он вышел, покачиваясь.
Как только она увидела его, ей снова ярко вспомнилось пережитое унижение.
Бретт стоял прислонясь к дверному косяку и ухмылялся:
— Привет.
В первый момент она не поняла, в чем дело. У него был слегка небрежный вид, хотя обычно он одевался безупречно, и он улыбался. Это сбивало ее с толку. Он оттолкнулся от косяка, принял вертикальное положение и слегка покачнулся, после чего шагнул вперед.
Сторм отпрянула от изголовья кровати:
— Бретт, вы пьяны.
Он блеснул своей обаятельной улыбкой:
