Весьма значительный кодекс законов, сложившийся во времена республики, но несколько узкий и суровый в силу обстоятельств его племенного происхождения, в империи существовал в условиях, которые благоприятствовали как существенным изменениям его характера, так и очень быстрому и широкому распространению. Это уже был закон не мелкого государства или какого-то довольно однородного народа, но великой империи и множества совершенно разных этнических общностей, и эти обстоятельства, наряду с присущим Риму гением, должны были без какого-либо внешнего влияния привести к решительному смягчению самых грубых черт закона и его развитию в направлении общей справедливости. Но именно в это время возник стоицизм с его этическим учением, столь глубоко затронувшим римский разум, со многими его принципами, будто специально сформулированными так, чтобы применяться в той или иной системе права. Таковы источники того решительного улучшения и морально-научной реорганизации римского права, которые, начиная с первых лет II века, продолжались до тех пор, пока оно оставалось живой системой. Следует признать твердо установленным, что в этом процессе гуманизации права христианство не играло никакой роли, которую можно было бы проследить до достижения эпохи христианской империи в IV веке. Затем, хотя процесс гуманизации продолжается по уже сложившимся принципам, мы можем отметить некоторое влияние истинно христианских идей, а также богословских и церковных представлений.
Развиваясь по двум путям, по которым развиваются все великие системы права — пути принятия законодательных актов, а также установления прецедентов и решения дел в соответствии как с писаными, так и неписаными законами, — этот корпус права к IV христианскому веку стал огромным и очень сложным для применения. Он был разбросан по бесчисленным трактатам, полон повторений и излишеств, не лишен противоречий и не имел таких средств, как печать и алфавитные указатели, которые так успешно помогают нам справляться с аналогичной массой законов, так что необходимость кодификации с очевидностью встала перед римским умом, как, возможно, впоследствии и перед англосаксонским. Сначала мы видим попытки отдельных лиц произвести кодификацию — кодексы Григория и Гермогениана, вероятно, IV века, которые содержат только императорские конституции, то есть статутное право. Затем мы видим кодекс Феодосия — императора Феодосия II, обнародованный в 438 году нашей эры и также содержавший только статутное право, хотя есть вероятность, что император намеревался включить в него до окончания работы весь корпус законов. Этот кодекс, составленный во времена захвата германцами Западной империи, оказал решительное влияние на все раннее Средневековье. Затем последовала окончательная кодификация в виде составления Corpus iuris civilis — свода гражданского права императора Юстиниана между 528 и 534 годами. Он включал в себя:
I. Собственно кодекс, который содержал действовавшие тогда императорские конституции, или статутное право, сведенные к самым кратким формулировкам, отсекая все ненужные разглагольствования, повторения и противоречия и охватывая главным образом, хотя и не исключительно, публичное и церковное право.
II. Дигесты, или Пандекты, содержавшие в такой же сокращенной форме общее или прецедентное право, состоявшее в основном из responsa — высказываний юристов, аналогичные тем решениям, которые выносят наши судьи, и охватывавшие в основном частное право, в особенности законы о собственности
[34].
III. Институции, краткое изложение принципов права, предназначенные для того, чтобы служить учебником для студентов, изучающих римское право, и, может, даже для более общего использования в качестве введения в основы права.
IV. Новеллы, императорские конституции, охватывающие различные предметы, изданные Юстинианом после завершения работы над кодексом. О них обычно говорят как о входящих в оформленное собрание как часть Corpus iuris civilis. Однако это было сделано не Юстинианом, во всяком случае не в качестве обязательного к исполнению указа, и собрания дошедших до нас новелл несколько отличаются друг от друга по своему содержанию.
Самым важным следствием этой кодификации, с нашей точки зрения, было следующее: благодаря ей огромная и разбросанная масса закона, которая в этом виде, несомненно, погибла бы, — история говорит, что книги, по которым она была произведена, действительно в основном погибли, — была сведена к четкой форме в несколько томов, которые легко можно было сохранить. Благодаря такому приданию ей определенной формы, помещению в книгу, которую и сегодня можно изучить в том виде, в каком она существовала в VI веке, был обеспечен непосредственный контакт принципов римского права с каждым будущим поколением.
Специфическое воздействие этого права нетрудно проследить. Вскоре после возобновления его изучения в юридических школах Италии XII века политические условия Европы предоставили необычайную возможность сформироваться классу обученных юристов. Под их влиянием четкий и научный свод законов во многих государствах континентальной Европы заменил местные законы, которые в силу особых обстоятельств феодальной эпохи были еще более запутанными и ненаучными, чем, как правило, бывает обычное право; или, если он фактически и не заменил их, то стал законом для тех случаев, которые не охватывались обычным правом. Этой замене в значительной степени способствовал тот факт, что в феодальных государствах шел процесс формирования абсолютных монархий, которые находили естественного союзника и помощника в духе римского права. В результате это право по-прежнему остается частью живой и действующей правовой системы многих современных народов. Благодаря французской и испанской колониальной оккупации оно стало правом для части территории, которая относится к Соединенным Штатам, и составляло право Луизианы кодекса 1824 года, английское по языку, но римское по законам и формулировкам. Даже общее англосаксонское право, сохранившее свой исконный характер и способность к естественному саморазвитию, испытало на себе глубокое влияние римского права в конкретных доктринах, как, например, порядок наследования. Еще более примечателен тот факт, что в силу его сохранения в Восточной империи его переняли мусульманские государства, и оно стало важнейшим источником их права, внеся, как утверждают, гораздо больший вклад, нежели Коран, в систему правосудия, которая ныне преобладает во всем мусульманском мире.
Помимо прямого влияния системы в целом, многие из принципов римского права в силу своего почти провербиального характера повлияли на идеи и факты более поздних времен. Самый известный пример — абсолютистская сентенция «Quod principi placuit legis habet vigorem»
[35], котораярая в значительной мере способствовала узурпации законодательных прав монархами в конце Средних веков и вместе с заметной централизующей тенденцией системы в целом стала одной из наиболее действенных причин возникновения абсолютных монархий в государствах континентальной Европы
[36].
