Все Средние века, возможно, признавали существование трех классов населения — работающего класса, духовенства и дворян, — и этот третий класс никак не учитывался ни политически, ни в каких-либо практических вопросах, пока не стал обладать богатством. Первое сословие — духовенство вместе со вторым — дворянами контролировало все, и никто извне не имел права голоса в делах.
С ростом коммерции такое положение стало меняться. Богатство означало власть. Реальные деньги торговца были столь же эффективным оружием, как меч дворянина или духовная сила церкви. Очень скоро горожане захватили в свои руки оружие, которое до той поры принадлежало исключительно церкви и было одним из главных источников ее власти — знания и интеллектуальная подготовка. Благодаря двум видам оружия — богатству и знанию — третье сословие проложило себе путь к власти и вынудило два других признать его как партнера в управлении общественными делами.
Формирование третьего сословия не следует рассматривать как формирование «народа» в современном смысле этого слова. Это различие очень важно исторически, и его следует по возможности прояснить.
Согласно современным демократическим идеям, понятие «народ» включает в себя все население страны. Если мы говорим: «Воля народа управляет государством», то имеем в виду волю массы населения без различия классов. Но такая идея была невозможна до конца Средневековья. Она была чужда всем его представлениям. Даже в городах с самоуправлением правительство не было демократическим и в большинстве случаев, как правило, становилось все более аристократическим, и различие между «патрициями» и простолюдинами проводилось так же четко, как и за городскими стенами, хотя в основе его лежали другие соображения.
Подъем третьего сословия не означал образование «народа». Это был первый шаг к нему, но в Средние века он лишь поставил рядом с другими классами, которые до той поры управляли государством и продолжали существовать как отдельные классы и почти везде сохраняли главенствующее положение, другой класс, четко обозначенный для себя как класс и явно отделенный от первых двух. Дальше этого Средние века не пошли, за исключением положения в Италии, где в некоторых городах можно было увидеть нечто вроде «народа», хотя и в Англии тоже был сделан один очень решительный шаг к современности в виде ассоциации мелких дворян с простолюдинами. Правительство, возникшее в результате подъема третьего сословия, представляло собой правительство классов и отдельных интересов с характерными для него слабостями, и если оно не усиливалось из других источников, то не представляло серьезного препятствия для роста абсолютизма.
Третье сословие было разделено на две четко различаемые категории: городское население и трудящийся класс сельских районов. И это различие было настолько явственным, что в некоторых странах крестьяне считались четвертым сословием. Вряд ли можно сказать, что сельскохозяйственные рабочие Европы получили политические права или как-либо участвовали в правительстве в конце Средних веков; действительно, за незначительными исключениями и за исключением некоторых американских колоний, этот шаг не был сделан до XIX века.
Третье сословие, которое влияло на общественные сферы, на самом деле было только классом бюргеров. Этот класс, однако, по сути, происходил в основном из сельского населения, хотя ядро, вокруг которого он образовался, во всех случаях, кроме новых городов, состояло из городского населения, сформировавшегося еще в давние времена. По мере увеличения объема торговли естественным образом умножились и средства обеспечения занятости. Развивались мануфактуры; открывались новые отрасли производства и механических работ. В городах можно было вести более простую и выгодную жизнь, чем в деревне, и в них постоянно притекали самые предприимчивые и находящиеся в наиболее выгодном положении крестьяне, желавшие воспользоваться более благоприятными их условиями, укрепляя собой третье сословие. Сами города поощряли эту тенденцию, как иногда и государь или правитель города, предоставляя свою защиту переселенцам. Отток людей из сельской местности оказывал косвенное влияние и на оставшихся, обеспечивая им лучшее отношение или даже особые привилегии от сеньоров, стремившихся сохранить крестьян на своих землях.
Что касается трудящихся классов, то конец Римской империи и начало Средних веков стали свидетелями того, как раб превратился в крепостного. Эта перемена заключалась в предоставлении некоторых ограниченных прав классу, который ранее не обладал никакими правами. Крепостной — это раб, обладающий несколькими, но не всеми правами свободного гражданина. Он сделал первый шаг к тому, чтобы освободиться. Сам факт, что он прикован к земле, вначале был настолько же преимуществом, насколько в будущем стал недостатком, поскольку это обеспечивало ему дом, семью и некоторые ограниченные права собственности, ни одно из которых нельзя было у него отнять. Совершенно естественно, что с течением времени по мере улучшения общих окружающих условий ограничения прав крепостных вышли на первый план и все забыли, что несколько веков назад эти ограничения казались ничтожными по сравнению с полученными тогда правами.
Переход к крепостничеству был совершен в поздней империи по экономическим причинам, главным образом из-за нехватки сельскохозяйственных работников. Однако рабство среди христиан исчезло не полностью, хотя и было запрещено. В разных видах оно просуществовало до самого конца Средневековья.
Во времена, последовавшие за германскими завоеваниями, можно увидеть целую мешанину явлений. Кажется, диаметрально противоположные вещи происходили в разные моменты или в разных местах в одно и то же время. В каких-то случаях свободные граждане опускались до крепостного класса, и многие из них среди крепостных более высокого разряда представляют собой прежних свободных работников. Порой, наоборот, можно видеть, как низшие классы поднимаются на более высокую ступень и подкрепляют более высокие классы. Рассматривая период в целом, можно сказать, что состояние работника в большинстве деталей улучшилось; точнее, этот факт можно было бы сформулировать таким образом: формы землевладения и общие экономические условия Средневековья для крепостного, который был несколько более предприимчив, чем его собратья по классу, или который оказался в более выгодной ситуации, в целом облегчили задачу по улучшению его состояния и подъему до положения свободного человека.
Этот факт объясняет огромное разнообразие прав, которыми обладали сельскохозяйственные работники в отдельные моменты в европейских странах, а также большое разнообразие правовых условий, которые часто можно найти в пределах одного поместья. Эти градации права и землевладения представляют собой промежуточные этапы, или шаги, через которые крепостной проходит на пути к свободе. В одном и том же поместье могут быть люди, чье положение едва ли отличается от рабского, и другие, обладающие несколько большими правами, и третьи — еще большими, а четвертые почти неотличимы от полноправных свободных людей.
Этот второй переход от крепостного к свободному рабочему, как раньше от раба к крепостному, определялся экономическими причинами, более того, зачастую той же самой причиной — нехваткой рабочих и следующей из этого готовностью землевладельца предоставить лучшие условия, чтобы гарантировать себе новых рабочих или сохранить прежних. Переход почти повсеместно состоял в превращении неопределенных и расплывчатых личных услуг в четко выраженные и определенные услуги ограниченного характера, а этих услуг — в плату за ренту, иногда натурой, а затем, в конечном счете, во многих местах и деньгами. Когда фиксированный денежный платеж занял место трудовой повинности, крепостной стал свободным гражданином
[110]. Для поздней части Средних веков характерно, что эти различные формы крепостного владения сосуществуют в одном и том же поместье и очень часто применительно к одному и тому же человеку, который обязан частично выполнять повинность и частично вносить плату.
