В Германии состоялись двойные выборы, его брат Филипп представлял партию Гогенштауфенов, а Оттон, сын Генриха Льва, — гвельфов и папскую партию, и в результате последовавших гражданских беспорядков князья быстро вернули себе позиции, которые утратили в последние несколько лет.
В Риме спустя несколько недель после смерти Генриха папой был избран Иннокентий III. При нем папская власть, не имея реального соперника и усиленная общим состоянием европейских дел в течение прошлого века, поднялась на высочайший уровень. Он заставил могущественнейших европейских государей подчиниться ему; он распоряжался императорским титулом почти так же открыто, как Генрих III — папским; он наделил нескольких князей титулом королей и создал круг вассальных королевств почти по всему периметру Европы. Имперское положение главы христианского мира, которое Генрих VI, казалось, на мгновение занял, Иннокентий III в действительности занимал на протяжении многих лет. Он умер в 1216 году, в самом начале правления Фридриха II.
Освободившись таким образом в самом начале от соперника, с которым он едва ли мог рассчитывать справиться и чей преемник стоял ниже его, Фридрих II с энергией и талантом принялся претворять планы своего отца. Получив абсолютный контроль над Сицилией, больше, чем у какого-либо прежнего короля, с крупными военными силами из Германии, с престижем успешного Крестового похода, он, казалось, собирался совершить то, что не удалось его деду: свести города Северной Италии до положения его Норманнского королевства под прямым абсолютным правлением. В течение нескольких лет после сокрушительной победы в 1237 году при Кортенуове ему, как виделось, было суждено одержать окончательный успех, и папство казалось совершенно неспособным сопротивляться ему долее.
Но сила его положения была, скорее, призрачной, чем реальной. Свои ресурсы он в основном черпал из Сицилии, и, несмотря на свое богатство, Сицилия уже начала показывать признаки истощения от этого напряжения. Поддержкой Германии он заручился лишь за счет уступок, которые по королевской хартии законным образом санкционировали практическую независимость, которую обеспечили себе как церковные, так и мирские князья и продолжили увеличивать ее еще больше за счет дальнейших жертв со стороны короля, поступавшегося своими правами. Однако, что бы он ни получил подобными средствами, было отнюдь не гарантировано ему, поскольку Германию настолько раздирали местные и личные интересы, что при первой же благоприятной возможности там воцарилась бы анархия и гражданские беспорядки. Итальянские города, как и папство, отнюдь не были такими покорными, какими представлялись. Франция и Англия не желали того, чтобы глава церкви был полностью низвержен и папский престол оставался незанятым, как это было в течение двух лет после смерти Селестина IV в 1241 году.
Наконец, следующий папа, Иннокентий IV, который, в бытность свою епископом, был другом императора, но, будучи папой, стал его врагом, сумел бежать во Францию и в Лионе созвал церковный собор, который низложил Фридриха с положения императора. Это послужило сигналом для всех его врагов. В Германии разразилась гражданская война, и оппозиция выбрала своего короля. Города на севере Италии восстали и собрали новые силы. Неудача за неудачей постигали императора, и, хотя его не удалось победить, его могущество сошло на нет.
После смерти Фридриха в 1250 году империя больше не восстановилась. Составлявшие ее великие государства развалились; внутри себя они раздробились, и на протяжении нескольких лет почти повсюду царила анархия. Через некоторое время германское королевство и империя появились вновь. Но прежняя средневековая империя была уже невозможна. Она была полностью повергнута и уничтожена, и даже не ее соперником — папством, а условиями новой эпохи, силами, которые превращали средневековый мир в современный, и они сделали ее восстановление недоступным для человеческих сил.
Но на тот момент папство осталось без соперника. Его победа казалась полной, и его притязания соответственно возросли. Казалось, оно собирается встать на освободившееся место и присвоить себе имперские титулы и прерогативы, как вдруг столкнулось с новым врагом, столь же решительным, как и старый, но гораздо более сильным, которому судьба сулила полный успех над политическими притязаниями пап — новым духом национального патриотизма и независимости.
Здесь, как и где-либо еще, невозможно определить, каким путем пошла бы история, если бы произошло то, чего не было. Но если это была внутренне обоснованная тенденция, каковой она, видимо, и была в действительности, тенденция обеих из великих сил к созданию всеобщей империи, правящей христианским миром, если именно такой была цель, к которой сознательно или бессознательно стремились обе силы, то единственное, что предотвратило этот результат, было сопротивление противоположной силы. Во времена самой большой опасности в Европе не было другой силы, которая могла бы оказать достаточное сопротивление любой из них. Если была такая опасность, то сильнее всего она была со стороны папства, поскольку сила, которую оно получало от церкви, была гораздо более реальной и действенной для этой цели, чем любая сила, которую могла черпать империя из Германии и Италии или из имперской теории. Священная Римская империя, может, и привела к казавшимся бесконечными утратам и страданиям жителей Германии и Италии, но если ей удалось сдержать образование теократического абсолютизма в Европе, пока современные нации не стали достаточно сильны, чтобы защитить себя, то их жертвы обеспечили будущее цивилизации и возможность их собственного национального существования в наши дни.
Глава 10
Крестовые походы
Рассматривая историю империи и папства в предыдущей главе, мы перешли из раннего Средневековья в иное время. Между датой, с которой начинается та глава, и датой в ее конце произошли большие перемены. Начали действовать новые факторы. Новые силы были запущены в действие или старые значительно активизировались, а лицо истории изменилось. Другими словами, в тот период был поворотный пункт Средневековья.
В истории первой части Средневековья мы увидели появление германского элемента, столь важного в современных народах, и проследили рост и часть истории трех великих созданий Средневековья — церкви, империи и феодализма. Мы увидели, что германская империя Карла Великого укрепила римскую идею мирового единства, и после распада его империи оформились современные нации Европы. Они отнюдь еще не приобрели окончательной формы даже в географическом плане, и куда меньше в структуре правления, однако нашли себе места, которые займут, начали процесс роста, который затем приведет их к нынешнему правительству, их стало легко различить, они и сами начали в какой-то степени различать друг друга по народности и языку. Но это все еще первая половина Средневековья. Тут и там могли появляться отдельные слабые знаки улучшения и возобновления прогресса, некоторой активизации в торговле, более частых проявлений жажды к познанию и лучшему пониманию источников знаний, некоторых усовершенствований в литературе и искусстве. Но во всех основных чертах цивилизации условия, сложившиеся после германских переселений, оставались почти неизменными и лишь слегка улучшались. Однако Крестовые походы еще не успевают закончиться, как мы оказываемся в эпохе больших перемен и относительно быстрого прогресса.
