Один важнейший прецедент, однако, был установлен в пользу папства — коронование Карла Великого императором Рима. Что бы это ни значило для людей IX века, людям последующих времен было очень легко представить, что империя была дарована ему милостью церкви как доказательство того, что папа есть источник прав и власти императора. Церковь никогда не забывала об этом прецеденте, и он сослужил полезную службу в эпоху конфликта, к которой мы приступаем.
Какова бы ни была судьба церкви, если бы потомки Карла Великого унаследовали его гений, факт заключается в том, что для его преемника было так же характерно раболепство перед церковью, как для его отца — энергия и воля, а IX век, когда правительство с каждым днем становилось слабее и вся империя франков распадалась на части, отмечен в истории церкви быстрым ростом власти, которой фактически обладали папы, и еще более быстрым ростом их притязаний на власть.
В период, примерно современный Карлу Великому, возникли две примечательнейшие подделки, чье происхождение и цель, для которой они изначально предназначались, неизвестны, но которые сыграли на руку папе. Хронологически первой из них был так называемый дар Константина. По легенде, Константин, смертельно больной проказой, был чудесно исцелен по молитве папы Сильвестра I и в благодарность построил новую столицу на Востоке и передал папе все свои имперские права и прерогативы над Западом, скрепив этот акт письменным документом, который, с точки зрения некритического ума IX века, якобы имел все признаки подлинности. Он был не просто общим, но подробнейшим в своих деталях, касался даже вопросов одежды и определял права низшего духовенства Рима. Легко понять, какие преимущества могли получить от него папы в своем соперничестве с императорами.
Другая фальшивка представляла собой большое собрание церковных документов, которое появилось после середины IX века под видом папских декреталий первых трех столетий и постановлений соборов, где были перемешаны акты подлинные и ложные, достоверные и недостоверные. Собрание настоящих таких документов было составлено раньше в Испании и активно использовалось в церкви, и новое собрание стали путать со старым, и с ним стало ассоциироваться имя Исидора Севильского, имевшего большой авторитет в церкви. Однако оно было значительно расширено по сравнению с предыдущими. Где бы оно ни создавалось, скорее всего, где-то на севере Франции, по-видимому, задумывалось с целью, или, во всяком случае, одной из его прямых целей было защитить независимость епископа от притязаний архиепископа. На Западе единственным соперником папской власти были столичные юрисдикции. У архиепископа было очень велико искушение укрепить свою власть над подчиненными епископами и создать небольшое, независимое церковное владычество, сопротивляясь, насколько возможно, всем попыткам папы осуществлять над ним контроль. При таком соперничестве епископы, естественно, предпочитали вставать на сторону далекой и занятой большим количеством дел власти папы, а не находящегося близко архиепископа, непосредственно заинтересованного во всех местных делах. Это выглядит более правдоподобным мотивом, который заставил автора фальшивки показать той серией документов, принадлежавших якобы к самым ранним поколениям христианской истории, что папы обладали всеми властными полномочиями над церковью и вмешивались даже в мелкие местные вопросы, хотя их права на самом деле расширялись очень медленно и поначалу существовали больше на словах, чем на деле. Но каков бы ни был мотив, действие этой фальсификации заключалось в том, что папы получили в свои руки документальное свидетельство, чью подлинность в то время никто не мог оспорить и которое доказывало, что права, на которые они тогда активно претендовали, были их прерогативой с самого начала и признавались первой церковью, которая подчинялась им.
Едва эти документы появились на свет, как случилось так, что на папском престоле сменила друг друга целая вереница талантливых людей, не упустивших шанса воспользоваться как ими, так и теми возможностями, которые им предоставил упадок власти Каролингов. Первый из этих людей, Николас I, в свое правление, продолжавшееся почти десять лет — с 858 по 867 год, довел до успешного конца упорную борьбу с Лотарем II, королем Лотарингии, и принудил к послушанию архиепископа Равенны и, наконец, Гинкмара, архиепископа Реймса, самого талантливого среди всех представителей архиепископской стороны в борьбе против папства. Следующие два папы, Адриан II и Иоанн VIII, чье правление охватило пятнадцать лет, не смогли добиться таких же реальных результатов, однако приняли еще более высокомерный тон и подняли требования папства на самый высокий уровень: Иоанн VIII заявил, что император обязан своей короной папе, и тогдашний император Карл Лысый будто этого не оспаривал.
В окончательном распаде Каролингской державы, который последовал за свержением Карла Толстого в 887 году, папство разделило участь светской власти. X век, ставший свидетелем упадка общего правительства почти по всей Европе, также явился свидетелем того, как папство опускается до самой низкой точки вырождения и коррупции. Это стало призом, за который сражались друг с другом городские фракции и знать окрестностей, или подарком развращенных женщин своим любовникам и сыновьям. Его влияние на всю Европу полностью не исчезло, но фактически было лишь немногим больше, чем у итальянских аристократов, которые в тот период называли себя императорами.
Таково было положение дел во времена прихода Оттона I из Германии в Италию в 961 году. Его планы и еще более четкие планы его непосредственных преемников были направлены на создание подлинной мировой империи, в правительстве которой папство должно было действовать как сильный и эффективный союзник императоров. Назначенные ими папы произвели, по меньшей мере, частичную и временную реформацию, впрочем без поддержки римского народа и осуществления идей, которые, по-видимому, лелеял Оттон, произошло бы фактическое поглощение папства империей. Но сама судьба была против Саксонской династии. Едва началось правление Оттона II, обещавшее больших результатов, нежели достигнутые его отцом в стремлении централизации Германии и восстановлении империи, как последовала его смерть в возрасте двадцати лет, ставшая огромным несчастьем и для Священной Римской империи, и для Германии.
Несовершеннолетие его сына Оттона III было порой утрат со всех сторон. Герцоги в Германии отчасти вернулись к своему прежнему положению, и власть империи в Италии ослабла. Когда Оттон достиг возраста правления, то проявил чрезвычайно своеобразный характер. Его разум, похоже, был полностью погружен в мечты о самой широкой императорской власти — их, как видно, поощрял его фаворит Герберт, которого он сделал папой Сильвестром II. Однако его крайне мало заботило положение, которое он должен был занимать как германский король. Весьма вероятно, что из-за отсутствия патриотического чувства он не получал особой поддержки, за что бы ни брался, и умер в возрасте двадцати двух лет, очевидно, накануне своего краха.
С его смертью отошли в прошлое широкие имперские идеи Оттонов. Италия вернулась в прежнее состояние. Германия всерьез занялась работой по восстановлению королевской власти, и самым долговременным состоянием Саксонской империи, по-видимому, был результат всепоглощающего искушения, испытываемого германским королем, пренебречь делами в своих владениях, бросив работу на полпути ради призрачного владычества над всем миром.
