Гражданская война бушевала почти беспрерывно. Подданные народы пришли в беспокойство и постепенно стали приобретать все большую независимость. Империи франков, казалось, угрожал распад, а труду, начатому Хлодвигом, провал.
Уже в ранние времена династии Меровингов в национальной жизни начал проявляться раздел, который поначалу был вызван династическими спорами, но со временем становился все глубже. Это был раздел между западным королевством — Нейстрией, отделившимся в ходе семейных споров Меровингов, и восточным королевством — Австразией. На западе франков было мало, и они быстро романизировались, и там преобладали римские обычаи. Восток же был всецело тевтонским.
Есть и другое отличие, которое следует отметить, настолько же важное, как противоположность, и, может, враждебное этих двух зарождающихся народов. Помимо усиления королевской власти, как замечено в главе 4, завоевание в качестве вторичного результата привело к созданию более могущественной аристократии, чем прежняя, благодаря владению землей и должностями, служившими источником большего и постоянного богатства. Эта новая знать сразу же ополчилась на королевскую власть и стала стремиться к независимости. В западном королевстве в результате римского влияния — сходств и сохранившихся институтов высокоцентрализованного правительства — королевская власть была сильной. На востоке, где преобладали германские идеи, сила знати возрастала быстрее.
Из этих двух источников раздоров вырастали непрерывные гражданские войны этого периода. На первый взгляд они кажутся такими же бессмысленными для истории, как битвы каменного века. Но вместе с упадком дома Меровингов они предоставили возможность достигнуть властного положения одному дворянскому роду, которому суждено было восстановить королевскую власть и перестроить Франкское королевство.
Это семейство имело родовые владения в Австразии. В этом королевстве в правление Дагоберта I, последнего из сильных меровингских королей, были два могущественных дворянина, которым король доверил важные посты — Пипин Ланденский и Арноальд, епископ Меца. После смерти Дагоберта сын Пипина сделал попытку захватить корону и погиб вместе со своим сыном, и так мужская линия Пипина подошла к концу. Но брак его дочери с сыном Арноаль-да объединил имущество и влияние двух семей, а сын от этого брака, Пипин Геристальский, если воспользоваться именами, которыми впоследствии стали различать двух Пипинов, вскоре приобрел господствующее положение в государстве, хотя и не без серьезной борьбы. Меровинги по-прежнему сохраняли корону, будучи королями, но реальное управление делами перешло в руки Пипина и его потомков — майордомов.
Битва при Тертри 687 года является поворотным пунктом этого периода в истории франков. В ней организованные австразийские дворяне под началом Пипина при содействии части нейстрийцев восторжествовали над тенденцией к централизованному правительству. Это означало, что элементы, по сути более тевтонские, по-прежнему управляли течением дел в воссоединенном королевстве и что романизирующие влияния, которые сулили расколоть франкскую нацию на две части, будут сдерживаться в течение еще нескольких поколений. Западная половина страны снова подключится к источникам тевтонской жизни и окажется под властью полностью германской династии.
Эта битва по форме была триумфом аристократии над королевской властью. Именно как представитель дворян и с их помощью новая династия Каролингов закрепила свою власть. Однако дворяне вскоре обнаружили, что им удалось лишь поставить сильного и решительного господина вместо бессильного. Позиция каролингских правителей сразу же изменилась, как только они оказались в состоянии править от имени меровингского короля.
Перед ними стояла отнюдь не простая задача. Дворяне в государстве не только усилились — смута последнего периода правления Меровингов позволила многим из них занять положение, в буквальном смысле не контролируемое государством. Это было время самой ранней стадии феодализма, и политическая неразбериха — одна из его главных причин — допускала в отдельных случаях почти полную феодальную изоляцию. Значительную часть работы предстояло проделать Пипину Геристальскому и его сыну Карлу, именуемому Мартелл, то есть Молот, чтобы сломить силу местных тиранов, как называет их Эйнхард в своем «Жизнеописании Карла Великого», и таким образом сделать королевскую власть более реальной.
Но и покорность отдаленных провинций, особенно там, где они представляли когда-то независимую область, была очень шаткой. Аквитания, Алеманния, Тюрингия и Бавария воспользовались разногласиями между франками, чтобы вернуть себе более-менее полную независимость под властью герцогов собственного народа. Империя, которую собрали ранние Меровинги, грозила рассыпаться. Ее нужно было перестроить, иначе у франков не могло быть большого политического будущего. Это была задача не одного дня. Карл Мартелл ее разве что начал. Она продолжилась и в правление его сына Пипина, позже прозванного Коротким, вплоть до начала царствования Карла Великого.
Еще одна колоссальная задача выпала на долю ранних Каролингов. Германский север — фризы и саксы — был постоянным источником угроз. Эти народы постоянно атаковали границы, пытаясь пробиться на юг последней волной вторжений непосредственно из Германии. Карл Мартелл и Пипин вели энергичную оборону, но не смогли обеспечить прочность завоеваний. Христианские миссионеры, в основном англосаксы, которые пытались их обратить, тоже не имели успеха, и таким образом великий труд по включению их в римский и христианский мир лег на плечи Карла Великого.
Одна решающая победа, которой добился Карл Мартелл, осияла великой славой его род и помогла закрепить его положение. Нашествие арабов, которые вошли в Европу через Испанию в 711 году, не остановилось перед Пиренеями. Герцог Аквитанский оказался недостаточно силен, чтобы противостоять им, и в 732 году их армия добралась до Луары, в полутора тысячах километров к северу от Гибралтара. Там в битве при Туре или Пуатье франкская пехота выстояла под напором арабской конницы и повернула это вторжение вспять. Однако атаки арабов приходилось отражать на юге, и много лет они удерживали части Септимании и Ронской долины, но больше уже никогда не смогли проникнуть вглубь страны, и опасность, что ислам победит Европу, как прежде Азию и Африку, ушла в прошлое, по крайней мере в отношении атаки с запада.
Времена Карла Мартелла и Пипина, майордома, были периодом перестройки для Франкского государства. Власть центрального правительства была восстановлена. Знать была принуждена к повиновению, и элементы распада в конечном счете ликвидированы. Подданным народам пришлось отказаться от независимости, которую они себе возвратили, и снова признать владычество франков. Церковь, которая пострадала вместе с остальным государством и едва ли не развалилась, тоже ощутила на себе последствия перемен. Произошли реформы в жизни и нравственности духовенства. Соборы, их законодательный механизм, встали на службу обществу, и огромные земли, которые они собрали под своей рукой, использовались для пропитания армии. К себе на помощь в этом восстановительном труде Пипин призвал Бонифация, великого англосаксонского миссионера среди германцев, и, хотя сильные правители-Каролинги никогда не отказывались от прямого контроля над церковью, в итоге папство получило большее влияние в франкской церкви, нежели прежде.
