Несомненно, однако, что аскетическое монашество самыми сильными корнями уходит в концепцию жизни и долга, которая, по существу, принадлежит Средневековью. Когда в последние века Средневековья начали ощущаться современные силы, не только его власть над обществом пошла на убыль, но и сама система претерпела немалые изменения. Очевидно, что оно никогда не удержалось бы на былой высоте и не смогло бы осуществлять то же влияние в условиях наших дней, какими обладало когда-то.
В общем труде цивилизации, помимо своего религиозного труда, влияние монашества отнюдь нельзя назвать незначительным.
Посреди варварского, грубого и воинственного общества оно провозглашало долг и славу иной жизни, достоинства мира и самопожертвования, воздержания и труда. Это было постоянное напоминание о том, что некоторых вещей, к коим следует стремиться прежде всего, невозможно достигнуть враждой, самоутверждением или высокомерием, и что даже добродетели и покорная жизнь могут быть полны могущества. Невозможно отрицать, что монашество часто отражало яростные порывы и жестокий образ действий своего времени и часто опускалось до общего уровня окружающих предрассудков. Оно нередко давало пример чего угодно, но только не кротких добродетелей и укрощенных страстей. Однако, несмотря на все, что можно сказать о его развращенности, монашество хранило понятие о возвышенной жизни и громадной важности нематериальных вещей и придерживалось его более полным образом, чем чего-либо иного, или, лучше сказать, чем что-либо иное могло хранить и придерживаться его в такие времена.
Одно характерное свойство западного монашества, в отличие от преобладавшего на Востоке, также сыграло огромную роль для цивилизации. Западный организаторский и юридический гений ухватился за простую идею уединенной жизни и изолированных общин, которую получил с Востока, и создал великие монашеские ордена, охватившие Европу сетью организаций, связанных воедино общим уставом, который тщательно регулировал повседневную жизнь. Одной универсальной и постоянной обязанностью, которую это «правило» возлагало на монаха, была обязанность непрерывно чем-то заниматься. Особенно следует подчеркнуть, что это не была работа ради работы. Целью были не столько плоды, которые можно было бы произвести этим трудом, сколько пребывание ума и тела в постоянной занятости, чтобы не допускать к ним соблазнов и таким образом спастись от греха. Вследствие этого конкретный характер труда не имел значения. Чем сложнее, мучительнее и непривлекательнее для человека вообще было занятие, тем лучше для монаха. При достаточной трудности добавлялся еще элемент покаяния, и оно становилось еще более эффективным средством достижения благодати. Таким образом, монахи производили много полезного труда, за который не взялся бы никто другой. Особенно это касается расчистки и рекультивации земли. Болото не представляло никакой ценности. Оно было источником мора. Но оно было подходящим местом для монастыря, поскольку делало жизнь особенно тяжелой. Монахи носили землю и камень, закладывали фундамент и строили монастырь, а затем приступали к осушению и засыпанию болота, пока не превращали его в плодороднейшую пашню и моры не прекращались. Также монахи усердно переписывали рукопись за рукописью, даже не понимая их, как мы видим по допущенным при переписке ошибкам. Но работа держала их занятыми, и поэтому у нас есть копии сочинений, оригиналы которых, возможно, погибли.
Монахи научили земледельцев более совершенным методам ведения сельского хозяйства, сохранили нечто от ремесел и прикладных искусств и даже несколько улучшили их. Плуг святого Теодульфа и наковальня святого Дунса почитались святыми реликвиями, и не зря. В руках монахов находились школы. Они поддерживали древние знания, и современная наука у них в неоплатном долгу за их труды при ее зарождении. В примитивных каракулях они передавали из поколения в поколение методы изобразительного искусства, пока, наконец, не проснулся гений. Мы не могли бы представить историю Средневековья, если бы не монастырские летописи и документы, сохраненные монахами. Их молитвенные наставления по сию пору используются в церквях. Они обогатили литературу плодами своего воображения в рыцарских легендах и жизнеописаниях святых чудотворцев, и христианская церковь никогда не перестанет петь сочиненные ими гимны. В худшие времена монашество никогда не опускалось ниже окружающего уровня, и в целом, пока не пришло время более мощных влияний, оно оставалось лидером и проводником.
Глава 6
Франки и Карл Великий
В рассказе о германском завоевании в третьей главе мы полностью опустили историю одного племени — франков. Результаты их оккупации Галлии имели настолько важное значение, основанная ими империя, их союз с церковью, их юридические концепции и политические институты оказали столь решающее влияние на будущее, что их история заслуживает отдельного разбора. Идеи и обычаи вестготов и лангобардов представляли важность для национальной истории стран, в которых они поселились. Чтобы разобраться в деталях испанской институциональной жизни, нужно разобраться в законах вестготов. Англосаксы, безусловно, окажут в конечном счете на политическую историю мира большее влияние, чем франки. Но лишь франки среди всех германских племен превратились в огромную державу в общей истории Средних веков. К ним перешло политическое наследие Римской империи, им выпала честь принять и продолжить — конечно, грубо и гораздо менее широко и результативно — политический труд, проделанный Римом. Они одни представляют единство, установленное Римом, и насколько это единство существовало вообще, именно франки хранили его, и это бесспорный факт. Его влияние, разумеется, было шире, чем влияние франков, например, распространяемое через церковь, и все же без мощного подкрепления, которое империя франков привнесла в эту идею единства, она, скорее всего, угасла бы как отдельная политическая сила еще до того, как в нем исчезла нужда
[73].
