Парфений выступил перед войсками и сказал, что любая война кончается миром, и он приехал говорить не о войне, но о мире. Самовидцы события утверждали, что если бы в ту минуту Парфений объявил себя Главнокомандующим, то он бы им, вне всяких сомнений, стал.
Но Парфений этого не сделал. Он сел в лодку с двумя гребцами и направился к противоположному берегу Реки. Там уже знали, кто́ плывет в лодке, и встретили Парфения троекратным ура. Генерал Поликарп отдал Его Светлейшему Высочеству честь и доложил, что войско Юга готово его выслушать.
Парфений был краток:
Говорю вам не по праву власти, ибо таковой не имею, но по праву любви и по пророчеству Агафонову. Веками Север и Юг жили вместе и вместе прошли множество испытаний. И сейчас мы должны искать пути к миру. Для этого я приехал.
Имя Агафона Впередсмотрящего было названо неслучайно. Оно напомнило южанам о том, что благочестивый брак Парфения и Ксении служил залогом единства Острова, а возможно, и самого островного существования. Южане понимали также, что отделение от богатого Севера готовило бы им многие сложности. Кроме того, обе стороны смертельно устали, смертельная же усталось в истории весомая причина для переговоров. И они начались.
Парфений пересекал Реку по нескольку раз на дню, затем ее же пересекали представители противостоящих сил. Парфений тем временем связался с государствами Большой земли и попросил их о помощи. С Маркелом говорить никто бы не стал, а князю ответили согласием. Спустя несколько недель к Острову потянулись первые суда с провизией. Наступили дни, когда люди, добровольно взявшие в руки оружие, начали возвращаться по домам.
Председатель Маркел видел, как постепенно выравнивается жизнь, но это не принесло ему облегчения. Беспокойный его ум уже различал новую угрозу, которую связывал с усилением генерала Поликарпа. Положение Поликарпа на Юге было теперь непоколебимо, и оставлять генерала там Маркел счел весьма опасным. Он перевел Поликарпа обратно в столицу, чтобы денно и нощно держать его под присмотром. Когда же генерал прибыл, Председателю стало ясно, что здесь он еще опаснее.
Не менее важной тревогой Маркела была княжеская чета. Парфения и Ксению, чья жизнь протекала в коммунальной квартире, все по-прежнему называли Их Светлейшими Высочествами, в то время как самого Маркела, обитавшего во Дворце, Его Светлейшей Будущностью не называл уже почти никто. Председатель чувствовал, что председательствует лишь до тех пор, пока это допускают князья, и оттого лишался сна.
Война между Севером и Югом была закончена. Оставалась другая незаконченная война, которая, хоть и не несла бедствий, но, по названию будучи все-таки войной, рождала волны тревоги. Вопреки обещаниям Председателя, мир с Францией так и не был заключен. Маркел не утверждал, что это невозможно, но пояснял, что просто время для мира с Францией еще не пришло.
В лето двадцать пятое Революции произошло событие, всколыхнувшее весь Остров. Переходя улицу перед своим домом, генерал Поликарп был насмерть сбит автомобилем. В правительственном некрологе написали о роковой случайности, оборвавшей жизнь этого мужественного человека.
Спустя небольшое время нашлись свидетели того, что автомобиль сбил Поликарпа дважды. Когда после первого наезда генерал сумел подняться на ноги, водитель дал задний ход и, разогнавшись, сбил Поликарпа еще раз. В связи с этим у многих возник вопрос, допустимо ли было здесь говорить о роковой случайности.
Рассказывают, что князь Парфений попросил у Председателя аудиенции и поставил перед ним этот вопрос в самой резкой форме. На следующий день после встречи был выпущен новый некролог, в котором уже не было речи о роковой случайности, но утверждалось, что рок очевидным образом преследовал генерала.
Автомобиль, сбивший Поликарпа, не нашли, что, с точки зрения людей сведущих, открывало путь новым роковым случайностям, и об этом следовало помнить всем, в особенности князю Парфению. Те же люди, понизив голос, говорили о том, что у Маркела хорошая память и он ничего не забывает.
Не забыл Председатель и того, что во время земного сотрясения с фрески Чудо Георгия о змие осыпалась новонаписанная его, Маркела, голова. В один из дней он отправился в Храм Светлого Будущего, чтобы посмотреть, восстановили ли на фреске утраченную голову, но головы по-прежнему не было. Недоумевая, Председатель обратился к Стражам Будущего за разъяснениями. Стражи отвечали, что несколько раз голову восстанавливали, но она снова осыпа́лась.
Спрошенные о том, что сие должно означать, они высказали предположение, что производимая в светлом будущем штукатурка некрепка, в то время как в темном прошлом она была гораздо крепче. Подозревая сокрытие истины, Маркел побледнел и спросил напрямик:
Не может ли подобный факт указывать на то, что мне с головой моей надлежит расстаться?
Что ж, ответили Стражи, такое толкование не исключено и даже в высшей степени возможно, а потому считаем целесообразным придерживать голову руками.
С тех пор начали замечать, что Маркел то и дело касался своей головы, как бы проверяя ее наличие, словно ему казалось, что связи головы с телом ослабли. Теперь он старался лишний раз не крутить головой и поворачивался всем телом. Чтобы облегчить себе повороты, он распорядился заменить в председательском кабинете обычное кресло на винтовое.
Открыв свои опасения начальнику охраны Власу, которому доверял как себе, Маркел обязал его быть при нем неотлучно на случай, если голова начнет отделяться. При таких обстоятельствах, учил он Власа, следовало зафиксировать голову на плечах и повернуть ее против часовой стрелки до щелчка.
О том, что с головой Председателя не всё в порядке, стали догадываться и другие лица. И не было в их догадках ничего удивительного, так как, входя в любое помещение, Председатель Острова первым делом требовал зеркало, чтобы удостовериться в том, что его голова на месте.
В лето двадцать седьмое Великой Островной Революции, когда Маркел в сопровождении Власа вошел в свой кабинет, он не нашел там зеркала: его, как выяснилось позже, увозили на реставрацию. В отсутствие зеркала Председателю показалось, что его голова начала отделяться от тела, и Влас готов был поклясться, что именно так оно и есть. Помня о предписанных мерах, начальник охраны стал незамедлительно принимать меры. Ценой неимоверных усилий Власу удалось значительно повернуть указанную голову против часовой стрелки. Одновременно со щелчком ему бросилось в глаза, что Председатель мертв.
В ходе медицинского освидетельствования вскрылось, что голову следовало поворачивать по часовой стрелке, но Влас в точности выполнял приказ Председателя. Когда же его спросили, говорил ли покойный что-то перед смертью, начальник охраны ответил, что говорил. Голос покойного срывался от волнения. Это было благословение ему, Власу, занять пост Председателя Острова. Знаменательные слова были произнесены в последнее мгновение. Перед самым щелчком.
Глава восемнадцатая
Влас
По смерти Председателя Маркела Островом стал править Председатель Влас. Сей был сыном пасечника и имел два класса церковно-приходской школы. Став телохранителем Маркела, возвысился, но не возгордился. Вообще говоря, несмотря на грозную свою службу, человеком злым он не был. И подлым не был. Разглядев во Власе эти черты, Председатель Маркел приблизил его к себе и доверял только ему. И не вина Власа в том, что в ответственную минуту он вращал голову Председателя не в ту сторону.
