Чувствую, как меня клонит в сон, и отправляюсь в спальню. Долго смотрю на спящую Ксению. Если она уйдет первой – что я буду делать?
В считаные недели южане создали свою армию и, взломав армейские склады, вооружили ее. В эти самые недели Председатель Маркел, выступая перед голодным населением Севера, описывал, какая именно провизия и в каких количествах хранится на Юге. По его словам, в самой захудалой южной лавке теперь было больше съестного, чем на всём страдающем Севере. Не соответствуя в целом действительности, речи эти содержали крупицу правды, потому что на Юге не смогли отнять последнего и специальные отряды не успели туда добраться.
Множественные и зажигательные слова о продуктах питания сделали свое дело. Северяне начали толпами записываться в добровольцы, отчего и так немалая правительственная армия значительно увеличилась. Спустя недолгое время эта армия двинулась в направлении Юга.
Войска не торопились. Главнокомандующий, каковым себя назначил Маркел, понимал, что проиграть не имеет права, поскольку это было бы концом всему. Но понимал он, что не может допустить и победы, ведь победа заканчивала войну, с таким трудом развязанную Маркелом и обеспечивавшую ему безграничную власть. Помимо прочего, окончание войны открыло бы воевавшим, что провизии нет и на Юге.
Самым печальным в положении Маркела было то, что он не мог и оставаться в столице, где тысячи вооруженных людей в любую минуту могли обратить оружие против него. Смысл военной кампании заключался в движении как таковом, длительном, по возможности бесконечном. Положение Главнокомандующего напоминало Маркелу недавно освоенный им двухколесный велосипед, который не падал только на ходу.
Сквозь Лес давно уже было прорублено широкое шоссе, по обе стороны которого множились деревни. По такой местности войско могло бы двигаться неостановимо. Имея все возможности прорваться на Юг по шоссе, войско Маркела отказало себе в радости прямого движения. Оно двинулось на восток и начало маневр по обходу Леса.
Чтобы движение не казалось войску бесцельным, Главнокомандующий приказал грабить все лежавшие на пути деревни. Это не давало большой добычи, но поднимало боевой дух солдат. То, что деревни принадлежали еще к Северу, на решительности наступающих никак не сказывалось: дух вседозволенности пьянил их, и это странное движение начинало им нравиться.
Когда же войско вступило на Южную часть Острова, все встретившиеся ему деревни оказались пусты. Войско лишилось не только провизии, но и побед, и дух его начал падать. Путь правительственной армии и до того напоминал лесную дорогу, теперь же он был подобен движению пьяного в грозу. В войске начался ропот.
И тогда по приказу Маркела армия вдруг сменила тактику и двинулась прямо на врага. Слово прямо полководцем Маркелом было понято буквально: оно соответствовало красной линии, проложенной на штабной карте поверх многочисленных горных хребтов, ущелий, озер, водопадов, небольших рек, а главное – полноводной и бурной Реки. На вопрос о том, как будут преодолеваться все эти естественные препятствия, полководец неизменно отвечал, что так же и будут: естественно.
Прочерченная им на карте линия вела к самым укрепленным местам обороны южан. Теперь стратегический замысел Маркела не понимался уже ни своими, ни чужими. И те, и другие подозревали его в повреждении умом. Подозрение усилилось, когда правительственное войско, преодолев немыслимые преграды, вступило в бой с южанами.
К изумлению самого Главнокомандующего, первый бой его солдаты выиграли. Они форсировали Реку и вступили в сражение со всей силой своего отчаяния, а также развившейся в походе привычкой убивать. Войско южан не обладало таким опытом, и в нем не было ожесточенности. Но после первого боя она появилась.
Армию Юга возглавлял генерал Поликарп, еще вчера входивший в Генеральный штаб правительственных войск. Поликарп родился и вырос на Юге. Поняв, что готовится война, он тайно отбыл на родину и там занялся строительством обороны. Когда сведения об этом дошли до Главнокомандующего, генерал Поликарп был заочно приговорен к расстрелу.
Поскольку заочный расстрел не является мерой действенной, генерал продолжил свою деятельность с еще большей решительностью. Необычные маневры правительственных войск предоставили ему для этого достаточно времени. До первого боя ни он, ни его войско не были готовы к кровавой схватке: армия противника для них всё еще оставалась своей. Гражданская война начинается обычно непросто, но, начавшись, идет уже с особым ожесточением.
Во втором бою генерал Поликарп одержал победу, однако повел себя человеколюбиво. Он мог уничтожить значительные силы отступающего за Реку противника. Стоящие на плотах и преодолевающие Реку вплавь были хорошими мишенями, ибо движение их было медленно и предсказуемо. Оставалось лишь перезаряжать ружья или менять пулеметные ленты и стрелять.
Поликарп этого не сделал. Когда черная вода Реки покрылась рябью от пуль, он приказал прекратить огонь. В этом бою Поликарп видел лица своих врагов, из которых многих знал по именам. Генерал трезво оценивал обстановку и, дав армии Маркела отступить, не ожидал перемены планов Главнокомандующего. Генерал Поликарп не хотел раскручивать спираль зла и рассчитывал на то, что Бог и время предоставят возможность решить дело миром.
Так Маркелу удалось выиграть два месяца, которые получили наименование Великого стояния на Реке. Когда брожение умов в его войске принимало опасный размах, он давал команду к атаке, и его солдаты начинали спускать на воду плоты и лодки. С противоположного берега за Рекой следили круглосуточно, и появление на воде плавательных средств вызывало оттуда шквальный огонь. Река в такие дни становилась красной.
Главнокомандующий учредил ежевечерние духоподъемные занятия, на которых вызванные из столицы Стражи Будущего рассказывали, соответственно, о будущем. Привезя с собой волшебный фонарь, Стражи знакомили солдат с фресками Храма Светлого Будущего, а также памятными местами, где провел свое детство безвременно ушедший Председатель Касьян.
Был также брошен боевой клич Отомстим за Касьяна!, с которым предлагалось вступать в воду, а если повезет, то и выходить на берег. Смысл его был понятен не до конца, потому что виновных в гибели Председателя вряд ли можно было искать на том берегу, да и кто были эти виновные? Змея? Производители роллс-ройса? Стражи, предсказавшие Касьяну его кончину? А может быть (и этот вопрос звучал всё чаще), сам Маркел? Но солдаты, как им и положено, вопросов не задавали. Клич хорошо ложился на язык и был удобопроизносим. Этого оказалось достаточно, чтобы кричать.
С течением дней внимание войска к изображению Касьяна на фресках, равно как и к подробностям его детства, заметно ослабло. Да и слова о мести на голодный желудок кричались всё хуже и хуже. На духоподъемных занятиях солдаты всё чаще просили рассказать о еде, которая будто бы находилась на том берегу.
В конце концов перестали рассказывать о чем-либо, кроме еды, а волшебный фонарь показывал теперь образцы блюд дворцовой кухни. С этой целью в столице были заказаны снимки указанных блюд, каковые (снимки, не блюда) срочно доставили в расположение действующей армии. Снимки сопровождала короткая злая подпись: Вот что едят на Юге. Именно эти изображения излучал волшебный фонарь перед самыми ответственными сражениями.
