– Я знаю, что значит быть охотником. Мой младший брат – охотник. Я знаю, как это, я видела его обращение своими глазами, и… – она сделала бессильный жест рукой. – Ли – тоже охотница, ты знаешь? – спросила она после небольшой паузы.
Джей покачал головой, глядя на Мариуку широко раскрытыми глазами.
– Она ведь не родная мне. У меня нет своих детей, но я люблю её, как собственную дочь. То, что она охотница, меня не пугает. Ты был ранен. И ты ребёнок. Кто прошёл бы мимо?
Джей промолчал в ответ – он не знал, что тут можно было ответить, – и одним глотком допил уже совсем холодный чай.
– Вы расскажете мне про охотников?
Мариука кивнула и встала из-за стола. Собрав чашки, поставила их в раковину и обернулась к Джею:
– Поможешь мне с обедом, пока я буду рассказывать?
Джей вскочил с места – ему радостно было, что она готова доверить ему какое-то дело. Ему хотелось хоть как-нибудь отплатить этой женщине за то, что она сделала. Хотелось быть полезным.
– Я точно не знаю, когда именно и отчего появились охотники, – начала Мариука. – Но они давно живут среди нас. Многие десятки лет. Говорят, что охотником становится тот, в кого вселится мракобес, но я не верю в бесов. Как видишь, я даже Круг не ношу, хотя от айше этого никто и не ждёт.
– Айше?
– Мой народ. Когда-то айше были горными кочевниками. Мы славились тем, что воровали скот. Кое-кто считает, что мы до сих пор этим занимаемся, – Мариука засмеялась, и смех не показался Джею весёлым. Он хотел спросить её, что такое Круг, но она уже сменила тему: – Веришь ты в бесов или нет, но охотником становится тот, кого укусил другой такой же охотник.
– Но вы же сомневаетесь, что я заразился, – уточнил Джей, намыливая грязные чашки.
Мариука кивнула:
– Иногда такое случается, и человек остаётся собой. Это редкость, но стоит надеяться на удачу.
– Что будет с тем, кто заразился?
Мариука долго молчала, занимаясь овощами: мыла их, чистила, и затем, вынув из ящика стола нож, мелко нарезала. Джей терпеливо ждал ответ.
– Заразившись, человек постепенно теряет разум, – ответила наконец Мариука.
Она сказала это так тихо, что Джей не сразу понял смысл её слов. И, поняв его, он уставился на избегающую его взгляд женщину.
– Что?
– Это очень медленно происходит, – ответила она умоляющим тоном. – Лизбет стала охотником уже давно, но она нормальная!
Джей опустился на стул.
– То, что напало на меня в парке, было сумасшедшим человеком, – с трудом выговорил он, воскрешая в памяти тот вечер, свет фонаря, кроны тополей над головой и смрадную тяжесть существа, что пыталось заживо сожрать его. – И я стану таким же.
Мариука опустилась перед ним на колени, взяла за руку. Он смотрел на женщину, пришибленный перспективой своего нового будущего. Мариука отвела с его лица и заправила за ухо прядь волос. Браслеты на её запястье тонко звякнули.
– Я сделаю всё, чтобы помочь тебе. Мы найдём выход, вот увидишь.
Глава IV. Решение
1
Квартира Мариуки скрывалась в полуподвале шестиэтажного дома. К ней вёл бетонный коридор, узкий и тёмный, скрывающий ещё несколько дверей в служебные помещения. В одном из них стояли мусорные баки, почти всегда полные, хотя опорожняли их раз в шесть дней, и в квартире всё время стоял тонкий аромат разложения. Чтобы перебить его, Мариука постоянно жгла благовония. Их пряный запах пропитал, казалось, даже стены жилища, но Джей очень быстро к нему привык, как привык с самой квартире и её обитательницам. По мере сил он помогал Мариуке с уборкой и готовкой.
Готовила Мариука божественно. Джей, соскучившийся по домашней еде, с аппетитом уплетал всё, что она предлагала, а женщина только посмеивалась, глядя, как он ест.
– Такому тощему парнишке надо есть за двоих, – говорила она каждый раз.
То же самое ему, бывало, говорили медсёстры в больнице – кто-то шутливо и с улыбкой, кто-то раздражённо, когда не получалось найти вену на слишком худом предплечье. Его отец был таким же, костлявым и сутулым, с длинными неловкими руками, которые не могли пришить пуговицу или поджарить яйца так, чтобы те не сгорели, превратившись в угольки, не могли забить гвоздь, не попав по пальцам. Зато эти руки умели играть на гитаре. Руки его матери отвешивали Джею крепкие подзатыльники, и они же ласкали его сразу после этого, пока мама в раскаянии осыпала его лицо поцелуями. Её руки умели и шить, и готовить, но и то и другое делали нечасто.
Руки Джея не могли даже строку в школьной тетради ровно написать; буквы плясали на строке, слишком большие или слишком маленькие. Неуклюжий, он разбил не одну тарелку, пытаясь вымыть посуду. Лизбет закатывала глаза, а Мариука была убеждена, что он бьёт тарелки именно потому, что боится их разбить, и что это пройдёт, но разбил тарелку он и на этот раз.
Покрытая мыльной пеной, она выскользнула у него из рук и раскололась на части с оглушительным звуком. Джею показалось, что сейчас с таким же звуком и его голова разлетится на куски: боль была невероятна. В глазах потемнело.
Из гостиной прибежала Мариука. Джей опустился на пол, еле сдерживая стон. Она схватила его за плечи, заглядывая в лицо:
– Что? Что такое?
Джей чувствовал, как стекает что-то тёплое по подбородку. Мариука ахнула, отшатнувшись. Джей задрожал от боли, стоя на четвереньках. Он опустил голову; по кафелю растеклись кровавые капли, неправдоподобно-алые, как в кино.
Кровь переполняла рот, текла из носа; Джей задыхался. От запаха железа и солёного привкуса подкатывала к горлу тошнота.
Он не заметил, когда пришла Лизбет, почти не чувствовал холодного прикосновения влажного полотенца, что Мариука прикладывала к его лицу. Глотка казалась распухшей, язык и губы не слушались. Казалось, кто-то выворачивает ему нижнюю челюсть, выдёргивая зубы, срывая мышцы с костей. Женщины перенесли его в гостиную и уложили на диван.
Джей взвыл, цепляясь пальцами за его спинку.
– Дыши глубже, – сказала Лизбет.
Её рука легла ему на голову, повернув её на бок, вторая опустилась на грудь, придавливая к дивану, не давая метаться. В этот момент Джея снова согнуло приступом боли, он захрипел. Ли сорвалась на крик:
– Дыши, бестолочь!
Он пытался. Лёгкие словно окаменели, а сам воздух налился тяжестью, стал липким и густым, и с трудом проходил в горло. Джей хватал его ртом, как выброшенная на берег рыбёшка. Когда он потерял сознание, забытьё было таким же мутным и болезненным, как в тот день, когда он впервые оказался в этом доме.
* * *
Комнату затапливал мягкий сумрак. Приподнявшись на локтях, Джей огляделся, а потом встал. Входная дверь была открыта нараспашку. Он вышел из квартиры, поднялся по ступеням и оказался на трассе.
