Девлин сел, граф тоже.
— Интерлюдия была приятной, — солгал он, надеясь, что больше никогда не ступит ногой в Хэмпшир — разве только с целью получить выкуп.
— Я слышал, что вы завели очень привлекательную любовницу-американку, — сказал Ливерпуль.
— Да, — спокойно ответил Девлин. — Сплетни быстро делают свое дело.
— Думаю, вы разбили пару сердец и в городе. Может быть, перейдем к делу?
— Я готов.
— Том Хьюз требует вашего перевода на американский театр военных действий, Девлин. Учитывая, что Наполеон отступает из России, а его войска разгромлены и голодают, я искренне одобряю эту идею — несмотря на фиаско прошлой весной.
— Я не имею ничего против участия в войне с американцами, — сказал Девлин, впервые чувствуя волну возбуждения. Хорошая война — все, что ему нужно, чтобы отвлечься от Вирджинии и тех странных чувств, которые она у него вызывала. — Мы несем большие потери на море. Возможно, мне удастся это изменить.
— Да, наши потери меня беспокоят. Но теперь у меня двойная забота. Ваша американка представляет для вас проблему?
— Каким образом?
— Ее преданность своей стране может быть сильной — как и ваша привязанность к ней. Я не стану посылать вас сражаться с ее соотечественниками, если вы этого не хотите.
Рот Девлина скривился.
— Милорд, моя любовница — весьма необычная женщина и патриотка, но мои чувства к ней не должны препятствовать моему долгу.
— Я ожидал такого ответа. Не могу вообразить, почему Хьюз так жаждет отправить вас в Северную Атлантику. Я знаю, что вы с ним не ладите, но здесь должно быть нечто большее, чем старый спор из-за французской актрисы. У вас есть ключ к разгадке?
— Она была венгеркой, — спокойно сказал Девлин. Так как Ливерпуль все равно узнает правду о личности Вирджинии после бала у Керу, он добавил: — Возможно, дело в том, что моя любовница — его кузина.
— Прошу прощения? — удивился Ливерпуль.
Девлин пожал плечами:
— Я связался с очень привлекательной молодой женщиной и должен признать, что она племянница Истфилда.
Ливерпуль ошеломленно уставился на него:
— Девлин, неужели у вас нет чести? Это отвратительно!
— Боюсь, у меня маловато чести, но я ответил на ваш вопрос.
Ливерпуль был шокирован. Он встал, и Девлин последовал его примеру.
— И Истфилд позволяет эту… связь?
— У него нет выбора.
— Такое поведение просто неприемлемо, — твердо заявил Ливерпуль. — Вас это может не заботить, но как офицер флота его величества вы обязаны быть человеком чести и джентльменом. Истфилд будет настаивать, чтобы вы женились на ней, — и я тоже.
Девлин напрягся — его сердце дрогнуло. «Ты женишься на ней, чтобы спасти ее репутацию?» — осведомился Тайрелл. Но свободы будет для нее достаточно. Если понадобится, он обеспечит ее возвращение в Вирджинию, где ее репутация ничем не запятнана.
— Когда я получу новые приказы? — резко спросил Девлин, думая о Суит-Брайар.
Продали ли его? Если да, Вирджинии будет некуда возвращаться.
— Через неделю или две.
— Она будет свободна, когда начнется мое плавание, — сказал Девлин. — Но брак отпадает.
Ливерпуль смотрел на него, возмущенный и ошарашенный.
— Что-нибудь еще?
Девлин внезапно возненавидел себя. Честный человек женился бы на Вирджинии, чтобы возместить ущерб, но, с другой стороны, честный человек не стал бы использовать ее подобным образом.
— Я никогда не понимал вас, — тяжело вздохнул Ливерпуль. — Но вы замечательный офицер, вы сослужили вашей стране одну службу за другой, и я глубоко уважаю вашего отчима Эдера. Однако сейчас я в растерянности. Старший офицер флота его величества сознательно губит женщину из хорошей семьи — это недопустимо.
— Предлагаю, чтобы вы отдали меня под трибунал, когда мое плавание закончится. А сейчас вы снова нуждаетесь во мне, Джеймс.
Девлин поклонился и вышел.
Вирджиния изучала свое отражение в овальном зеркале. Ее удивляло, что этим красивым и соблазнительным существом была она сама. Это казалось невозможным.
— О, мисс Хьюз! — ахнула горничная Ханна. — Капитан никогда не сможет посмотреть на другую женщину после того, как увидит вас!
Глядя на стройную женщину в платье из тонкой ткани с низким вырезом, серебристыми бархатными рукавами и поясом, Вирджиния почти верила ей. Она повернулась, чтобы посмотреть на себя в профиль. Ее грудь выглядела соблазнительно в новом платье, и она остро ощущала черное нижнее белье, украшенное лентами и кружевом. Вирджиния чувствовала бы себя шлюхой в таком белье, но она была слишком напугана предстоящим вечером.
— Вы такая элегантная, мисс Хьюз. Как будет гордиться капитан! — бормотала Ханна.
По крайней мере, вид у Вирджинии был пышный и царственный. Она коснулась серебряного кружева с бисером, украшавшего ее тщательно причесанные волосы, и подумала, что к такому наряду нужны ожерелье и серьги, но, впрочем, это не так уже важно.
Однако как же ей смотреть в лицо аристократическим элегантным леди и джентльменам?
— Вирджиния, мы опаздываем, — сказал Девлин.
Она увидела в зеркале, как он задержался в дверях. Его глаза расширились при виде столь великолепного зрелища.
— Повернитесь, — потребовал Девлин.
Вне себя от страха Вирджиния заметила одобрительный серебристый блеск в его глазах. Она повиновалась, присев в реверансе.
— Надеюсь, вы одобряете работу мадам Дидье, — сказала Вирджиния с принужденной улыбкой.
— Более чем одобряю, Вирджиния. Сегодня вечером у Керу вы будете самой красивой женщиной. Вы можете идти, — обратился он к горничной.
Она кивнула, опустив глаза, и исчезла.
— Подойдите сюда, — тихо сказал Девлин.
Ей не пришло в голову отказаться или даже спросить зачем. Вирджиния подошла к нему. Девлин улыбнулся, и на мгновение ей показалось, что он собирается взять ее лицо в свои сильные руки. Вместо этого Девлин вдел серьги в мочки ее ушей и надел на шею ожерелье. Вирджиния посмотрела на свое отражение и ахнула при виде такого количества бриллиантов.
— Что это?
— Вам оно нравится? — спросил Девлин.
Его руки двинулись к ее плечам.
Вирджиния посмотрела в зеркало на себя и на Девлина, стоящего сзади, положив руки на ее плечи. Сотни бриллиантов разного размера сверкали и переливались в ожерелье, как звезды. Одна большая подвеска сияла в центре. Серьги были под стать ожерелью.
Вирджиния судорожно глотнула.
— Да, — с трудом вымолвила она, думая, когда он раздобыл ожерелье и почему.
