– Думаешь, ты первая девка здесь? Огорчу. Ты даже не последняя.
– Мразь.
– Ты будешь орать подо мной. В любом случае. И только тебе решать: от боли или от наслаждения.
Во рту копится кровь. Все больше и больше.
Мне действительно страшно. Мне совсем мало лет. Не хочу умирать. Не могу. Но и лебезить перед этой паскудой не сумею, чисто физически не выйдет.
– Ты сдохнешь, – бросаю с издевкой. – Может не сегодня. Но завтра – точно.
– Зря выеб…ваешься.
Его ботинок врезается в мой живот, и кажется ломает ребра. Дыхание перехватывает, не могу ни вскрикнуть, ни шевельнуться. Только стон рвется наружу вместе с порцией крови. Задыхаюсь от страха.
– Ладно, не стану портить, пока не попользуюсь.
Он подхватывает меня под плечи, поднимает легко как будто тряпичную куклу, прижимает к стене, коленом раздвигает бедра, не позволяет упасть.
Его пальцы сдавливают мое горло.
– Исторический момент. Я вскрою саму Князеву, поимею ледяную сучку. Несколько фото на память?
Я поджимаю губы, выдавливаю подобие улыбки, а потом плюю ему в лицо.
– Ты крезанутая или специально нарываешься?
Пальцы смыкаются сильнее, заставляют дернуться и захрипеть, вцепиться в эти мерзкие руки, впиться ногтями.
– Я хотел обойтись с тобой нежнее, но теперь передумал.
– Лжешь, – выдыхаю, как только хватка ослабевает.
– Ты этого никогда не узнаешь.
– Тебе конец.
– Правда?
– Такое тебе с рук не сойдет.
– Даже если твой папаша о чем-то догадается, он не рискнет со мной схлестнуться. К тому же, я тут не один. Далеко не один. Ясно?
Его ладони накрывают мои виски. Сдавливают. Наверное, он способен расколоть череп, если пожелает.
Его глаза так близко. А губы еще ближе.
Меня мутит. Тянет отвернуться, избежать контакта, но я не имею права на слабость.
– Андрей все испортил, – заявляет Маврин. – Теперь никакого сюрприза, никакого эффекта неожиданности.
– Он любит меня. Он за мной придет.
Говорю… и сама не верю в то, что говорю.
– Наивная ты, голубка. Даже удивительно. Андрей и слова против меня не скажет. Даже если я покажу ему твое изуродованное тело. Он парень умный, найдет как это объяснить. Интересы нашего клуба превыше личных привязанностей.
– Он любит меня!
– Возможно. И что с того? Я для него кумир, царь и бог. Я пожурил его, велел убираться, и он поспешил исчезнуть, не задал ни единого вопроса.
Большие ладони опускаются к моим голым плечам, поглаживают, опускаются к локтям и снова поднимаются выше, застывают на ключицах.
– Чего ты хочешь? – запинаюсь. – Денег? Сколько тебе нужно?
– А похоже будто я нуждаюсь в финансах?
– Нет, – сглатываю подступившие слезы, стараюсь хоть мобилизоваться, собраться с силами, отпускаю язвительный комментарий: – Но дизайнер по интерьеру тебе бы не помешал.
– Смешная ты. И внешностью не обделена. Из нас получилась бы красивая пара, только я не заинтересован в длительных отношениях.
– Просто насилуешь и убиваешь?
– Не всегда. Дело ведь не в насилии. Тут другое.
– Что? Что – другое?!
– Я намерен править миром. Ну или значительной его частью.
– Ты псих.
– Как и все великие люди.
– Пусти, – дергаюсь.
– Собрать команду преданных друзей, повязать всех кровью. Разве не отличная идея? Ритуал вяжет крепче самых пафосных клятв.
– Какой… ритуал?
– Любой. Желательно такой, где все могут принять участие.
– Я не представляю, как ты затащил Андрея в…
– Легко. Он талантливый. Обычно я стараюсь выбирать тех, кто хорошо обеспечен, точно пробьется. Но Андрей – исключение. Особенный проект. За ним любопытно наблюдать. Я вырвал его из нищеты, подобрал как безродного пса, накормил, обогрел, вручил козыри.
– Зачем ты мне все это рассказываешь?
– Ты тоже особенный проект.
Я настолько поражена, не нахожу сил на ответ.
– Любую бабу можно купить. Вопрос в цене, нет нужды никого принуждать и насиловать. Каждая раскинет ноги за подачку. Но где здесь интерес? Где острота ощущений?
– Так ради этого ты выбираешь девочек из богатых семей? – спрашиваю тихо. – Риск, адреналин.
Он широко улыбается, выставляя напоказ идеальные зубы. И все равно физиономия у него отвратная. Мерзкая, вызывающая брезгливость.
– Да, только зачастую на них пробу негде ставить, – продолжает делиться откровениями Маврин. – Поначалу они получают свой кайф, думают, это шутка. Очередной любовник решил немного поразвлечься. Мы же красиво оформляем. Темная комната, горящие свечи. Один начинает, остальные потом подтягиваются. Иногда завязываем им глаза, а иногда весь смак в том, чтобы они наблюдали, осознавали происходящее. Для каждой голубки отдельный сценарий.
Я очень стараюсь не показать страх, не доставить удовольствия врагу. Но от столь жутких признаний голова кругом и мелкая дрожь прямо под кожей, нервная вибрация снедает изнутри.
Пожалуйста, нет. Я не могу. Отпусти. Пусти, пусти…
– Пожалуйста, – говорю почти беззвучно, мой голос больше похож на шелест ветра.
– Правильно, умоляй, – издевательски заключает Маврин. – Давно меня не просили о пощаде.
Я понимаю, упрашивать бесполезно. Унижаться тоже. Но инстинкт диктует собственные условия, приказывает хотя бы попытаться. Надежда тлеет в сердце вопреки здравому смыслу. А вдруг? Вдруг повезет?
Однако губы как будто замерзают, не шевелятся. Не издаю ни звука, затихаю. Очень хочу лишиться сознания, отключиться, вновь удариться головой и окунуться во мрак. Отворачиваюсь.
Господи, почему я не умерла? Не погибла в той аварии? Еще бы чуть-чуть, повыше бы скорость и никаких тормозов, тогда бы все сложилось иначе, более удачно.
– Смотри.
Маврин встряхивает меня. Швыряет на кровать, сдирает платье.
– Смотри, не думай отворачиваться.
Он силой раскрывает мои глаза.
– Смотри!
В зеркале отражается оживший кошмар. Мое обмякшее тело, беззащитное и полностью обнаженное. И груда мышц этого подонка.
Он не урод. Внешне. В прекрасной форме. Ухоженный, привлекательный. Но он красив ровно настолько, насколько омерзителен.
Меня тошнит от его прикосновений. Липкий страх опутывает тело незримой пеленой.
