Я не верю ни единому его слову.
Мое поведение не было хорошим. По крайней мере, он таковым его не считал. Максимум, что он мог подумать – я волчица в овечьей шкуре. И был не слишком далек от истины.
Я уверена, за подобное расположение придется расплатиться.
– Ты хорошо готовишь, – продолжает он. – Думаю, и с рестораном справишься. А еще у тебя есть отель, вот и занимайся делами.
– Ты запретил мне покидать квартиру. Я только по телефону созванивалась с управляющим.
– Я снимаю запрет.
– Настолько легко?
– Хочешь чтобы я тебя выпорол? – он смеется, вдруг наклоняется, сокращает расстояние между нами, парализуя мою волю тяжелым, пронизывающим взглядом и говорит: – Стань на колени и сделай мне минет.
Он может слышать, как шумно я сглатываю.
– Давай, опустись под стол, расстегни брюки и возьми мой член в рот. Глубоко.
Кажется, сейчас я разорву скатерть.
– Да ладно, – Чертков улыбается и снова откидывается назад, вальяжно разваливается на стуле. – Я же дал обещание. Я не стану ничего требовать, брать силой. Поэтому сиди, не дергайся. Ну, если только ты сама не хочешь мне отсосать.
Я оглядываюсь по сторонам.
Интересно, нас могут услышать? Он говорит достаточно громко.
И еще интереснее – может ли кто-нибудь прочесть мои мысли? Узнать насколько я больна?
От его слов становится чертовски жарко внутри. Я представляю всю картину в ярких красках, как я сползаю под стол, устраиваюсь между широко расставленными ногами, начинаю расстегивать пояс, выпускаю вздыбленный член на волю. Он пульсирует, подрагивает, наливается кровью под моими пальцами.
– Ты голодна? – спрашивает Чертков.
Видение не отпускает. Наоборот захлестывает меня, уносит дальше. Я практически ощущаю вкус его плоти на своем языке.
– Нет, – пью воду и пытаюсь остудить разум.
– Ты и дома ничего не ела.
– Не хотела.
– Опять температура?
– Нет, все в порядке.
Откуда вся эта гребаная забота? Решил окончательно добить? Или действительно пробует быть милым?
– Тогда посоветуй, что мне заказать.
Цианистый камень не включен в меню.
– Что здесь самое вкусное?
Я.
А он ведь ни разу меня не поцеловал. Даже в губы, о большем не говорю. Ему просто не нравится такое? Или ему не нравлюсь я?
Мои губы не для поцелуев. Да, Чертков? А твои для чего? Мог бы ты опуститься сейчас на колени и сделать мне приятное под столом?
Я чувствую себя камикадзе. Даже когда просто думаю о таком.
– Чизкейк неплохой, – советую.
– Не люблю сладкое.
– А что ты любишь?
– Мясо.
– С кровью?
– Под настроение.
От его кривой ухмылки жилы стынут.
– Морепродукты нравятся? Рыба?
– Не особо.
Мы впервые общаемся на отвлеченную тему так долго. Обычно пара фраз, теперь почти полноценный диалог.
Я предлагаю ему несколько стейков на выбор. Далее следует заказ. Я выбираю салат. За компанию. Планирую ковырять вилкой и размазывать по тарелке. Я не думаю, что сумею сесть хоть что-нибудь.
Однако телефонный звонок меняет планы на вечер.
– Да, – мрачно произносит Чертков.
Я не могу слышать, что ему говорят. Но судя по выражению лица, он недоволен ходом беседы. Выслушивает информацию, потом рявкает:
– Хорошо, решим.
Еще пауза.
– Когда встреча?
Опять очередь собеседника.
– Буду через десять минут.
Он прекращает разговор, достает несколько купюр, бросает на стол, не глядя, не дожидаясь расчета.
– Пойдем.
– Куда? – тупо спрашиваю я.
– Надо товар принять.
Грядущее не сулит ничего хорошего.
Товар? Какой? Оружие? Наркотики?
Наверное, мысли отражаются на моем лице.
– Расслабься, тебе там нечем поживиться. Наркоты сегодня нет.
– А что есть? – поднимаюсь и следую за ним.
– Увидишь.
Чертков никогда не торопится удовлетворить мое любопытство.
– – -
Мы снова подъезжаем к «Вавилону».
– Зачем тебе этот гадюшник? – не выдерживаю. – И какой товар тут можно принимать?
– Не догадываешься? Серьезно? Еще скажи, твой папаша таким не промышлял.
Я проглатываю собственный яд, потупив взгляд.
– Здесь любой товар в ходу. Здесь можно купить и продать абсолютно все. Такие места универсальны.
– Представляю.
– Вряд ли. Судя по твоим глупым вопросам.
– Я просто уточняю.
– Тут можно сбыть все что угодно, контролировать самые разные потоки. Запрещенные вещества. Оружие. Каждый делает свой личный заказ. Сам клуб – только прикрытие, фасад для отвода глаз. Хотя кто нам помешает? Менты не просто в курсе, они на подсосе.
Мы заходим внутрь. На этот раз тут относительно прилично, тихо. Людей почти нет. Мы опускаемся вниз по лестнице, проходим по темным коридорам, попадаем в настоящий лабиринт.
Я обнимаю себя руками, поежившись от сырости и холода. Чертков замечает это, отдает мне свой пиджак. Без слов, молча. Снимает и набрасывает на плечи.
Несколько поворотов, извилистый путь. Тут прямо как в бункере. Очень толстые стены, внушительная кладка.
Я размышляю о том, что никто не услышит моих криков. Ничьих криков не услышат. Слишком хорошая звукоизоляция.
Перед нами открывается массивная дверь. Я делаю пару шагов и замираю, стараясь преодолеть шок.
Огромная комната. Никакого намека на окна. Но это и понятно, мы же под землей. Человек тридцать охранников. И множество женщин. Нет, девушек, совсем юных.
Сколько же им лет? Едва ли тут есть кто-нибудь старше двадцати.
– Нужно выбрать свежих сотрудниц для «Вавилона», – говорит мне Чертков.
– Но их так много.
– Нам нужно только семь.
– А куда денутся остальные?
– Поедут в теплые края.
– И они… они что… уже знают?
– Эти – да.
– И они все готовы на такое?
– Суди сама.
Мой взгляд скользит по лицам девушек. Не улавливаю ни страха, ни даже волнения. Если только легкое напряжение. Они явно не испуганы.
