Пустой взгляд, обмякшее тело. Я отвергаю реальность. Я где-то далеко. Не здесь. И он бесится.
Господи, как же мне радостно. Какая вкусная у него ярость. А гнев чего стоит. Лучшее из всех существующих лакомств. Чем больше он бесится, тем светлее на душе. Или темнее? Глубоко внутри я ликую и праздную победу.
Похоже, Чертков понимает, что перегнул. Он обеспокоен и встревожен. Его красивое лицо искажено.
Я не сбрасываю маску до последнего момента, даже когда он делает вид, что намерен меня оттрахать. Я не верю в его игру. Ему необходим отклик, живое сопротивление. Я ощущаю как у него пропадает желание. Физически. Член больше не таранит меня сзади.
Чертков может говорить что угодно, стращать, угрожать, но у него не встанет, пока я в таком состоянии. Униженная, поверженная, сломленная. Он не хочет жертву. Он жаждет видеть врага. Достойного соперника.
Что же, он получит желаемое. Но позже.
Я невинная овечка. Другого ему не светит. Пока я огрызаюсь и рвусь на волю, он увеличивает давление. Посмотрим, как среагирует на такую перемену.
Может я не выдержала и поехала мозгами? Пусть волнуется.
Я вижу, как вспыхивает жалость в глазах незнакомого парня, врача, и тошнота подкатывает к горлу. Но возражать я не могу. Только сдавленно всхлипываю.
Я послушно принимаю таблетки, жар спадает. Я откидываюсь на подушки, настраиваюсь на очередную встречу с Дьяволом, который покусился на мою черную душу.
Я стараюсь себя обуздать, но когда температура возвращается к нормальной отметке, мне тяжелее контролировать собственное влечение.
Я не знаю в чем моя проблема, но когда Чертков рядом, я обращаюсь в одержимую нимфоманку.
– Ты сказала Денису, что упала.
Чертков держит меня за подбородок, не позволяет отвернуться и явно ожидает ответа.
– Я бы ничего ему не говорила, но он постоянно спрашивал и…
– И как он тебе?
– В каком смысле?
– Нежный, ласковый, заботливый. Тебе такие нравятся?
Пальцы Черткова отпускают меня только на несколько мгновений, соскальзывают ниже и касаются груди. Едва дотрагиваются, потом сдавливают сосок сквозь ткань рубашки.
– Я не понимаю.
– Что же тут непонятного?
Он садится рядом, опирается на спинку кровати, подхватывает меня, усаживает к себе на колени.
– Может ты всю жизнь мечтала о добром и хорошем парне, а в итоге получила больного ублюдка, извращенца, который порвал твою сладкую задницу.
Он продолжает лениво ласкать мою грудь, перекатывает соски между пальцами, сжимает, пробуждая волны дрожи внутри.
– Что ты все молчишь?
Я с огромным трудом умудряюсь оставаться неподвижной, не отвечать на его провокации.
Я не возбуждаюсь ни от боли, ни от насилия. Но когда он касается меня, я готова на все, лишь бы не отпускал. Тело действует предательски, моментально капитулирует.
Почему? Да, он красив и притягателен, обладает сатанинским магнетизмом. Его сила и мощь завораживают. Но разве дело в этом? Просто во внешности? Я завожусь с пол оборота от любого его движения. От взгляда, от ухмылки. От того как он ходит, одевается, ест. Я смотрю на него и вижу оживший идеал. Но стоит ему произнести несколько слов, магия моментально испаряется.
– Я оценил твою покорность. А теперь хватит играть, выходи из роли.
Он обрушивает на меня ушат ледяной воды.
– Лживая сука, – шепчет на ухо, расстегивает рубашку, пуговицу за пуговицей. – Правда, надеялась меня этим зацепить?
Дрожь охватывает тело. Непроизвольно.
– Ну молодец. Почти удалось. Ты превосходная актриса. Распласталась на полу. Жалкая, безвольная. Ты любую слабость умеешь использовать с пользой.
– Я не… Я не играла. Мне было больно и…
– Не оправдывайся. Не порти впечатление.
Его рука ложится на живот, опускается ниже.
– Давай проверим, что ты чувствуешь на самом деле.
Пальцы медленно скользят туда, где скапливается жидкий огонь.
– Не надо!
Мои ладони накрывают руку Черткова, рефлекторно пытаются удержать от дальнейшего продвижения.
Он усмехается. Я не вижу этого, но ощущаю кожей. Мне не нужно оборачиваться, чтобы убедиться в очевидном.
Мы оба прекрасно понимаем, мои глупые попытки защититься, удержать его ни к чему не приведут. Он будет делать со мной все, что захочет. Ведь он гораздо сильнее, скрутит меня в момент.
Чертков забавляется. Не спешит продолжить. Его пальцы нарочито послушно застывают под моими пальцами. Мы оба понимаем, что он легко способен получить желаемое. Это только иллюзия контроля.
– Я сделаю все, – говорю прерывисто. – Пожалуйста.
– Я не сомневаюсь.
– Я… я не могу так.
– Твое тело говорит об обратном.
– Ты используешь меня как кусок мяса.
– Я использую тебя, как ты заслуживаешь.
– Я не вещь.
Он смеется, дразнящими движениями поглаживает мой живот. А я вздрагиваю, инстинктивно свожу бедра плотнее.
– Я больше этого не вынесу, – шепчу глухо. – Прошу, не надо.
– Чего ты не вынесешь? Траха? Да ты же течешь как мартовская кошка. Мне даже трогать тебя не нужно. Ты уже извиваешься.
– Прошу, – я закусываю губу.
Всхлипываю. По-настоящему.
– Принцессу, обидели, – издевательски хмыкает Чертков. – Что? Не привыкла к такому? Хочешь ласки? Нежного внимания? Или может любви?
– Я сделаю все, что скажешь… просто не…
– Не хнычь.
Он трется щекой о мое плечо.
– Тебя впервые используют по назначению, все отверстия при деле. Откуда столько недовольства?
– Нет, нет…
Нервно мотаю головой.
– Ты должна быть благодарна за такую науку. А как мои охранники будут благодарны за услужливую шлюху.
Я сжимаюсь, невольно подаюсь назад, и с ужасом осознаю, что ерзаю у него на коленях, на огромном напряженном члене.
Меня обдает жаром.
– Хотя я не уверен, что стану делиться. Даже когда ты мне наскучишь.
Он сдавливает мое горло.
– Ладно, не дергайся. Я больше не трахну тебя. Пока сама не попросишь.
– Что?
– Я убийца. Но я не насильник. Раз тебе так паршиво, валяй, восстанавливай здоровье, отдыхай.
Немного странно слышать такое от мужчины, который прошлой ночью отымел меня во всех возможных позах.
