– Сядь мне на лицо, – говорю я.
Она замирает.
– Сядь. Я тебя вылижу.
– Нет, – отрицательно качает головой. – Я буду делать то, что хочу. Ты не перехватишь инициативу.
– И что же ты хочешь?
– Я хочу, чтобы ты кончил мне в рот.
На этих словах она сжимает мой член. Крепко. Смело. Берет в захват. А она молодец. Уже имеет меня. В мозг.
Николай прав. Дьявол. Он чертовски прав насчет нее.
И что? Это ничего не меняет. Абсолютно ничего.
– Ну так действуй, – говорю я.
– Не так сразу.
Она улыбается. Глаза горят. Губы открыты. Она замышляет что-то. Ее взгляд как будто в дымке.
Она трется о меня. Как кошка. Голодная. Жадная. Выпускает свои коготки. То целует, то царапает. У меня закипает кровь. И сперма бурлит в яйцах.
Она сползает ниже и утыкается лицом в пах. Дышит глубоко и часто. Проклятье. Она опять повторяет то, что я ей приказывал. Нюхает мои яйца. Показывает покорность. Она знает, как мне нравится и что именно.
– Тебе хорошо? – спрашивает она.
– Нет.
– Что я делаю не так?
– Я хочу отодрать тебя в глотку.
– Я задавала другой вопрос.
Дёргаю цепь. Кандалы звенят. Феечка испуганно дёргается.
– Это рефлекс, – говорю я.
Она не решается уточнить, что именно. Опять наклоняется и берет мои яйца в рот. По очереди. Оба сразу не помещаются. Она вылизывает их и обсасывает. Очень нежно. Тщательно. Обхватывает член, подрачивает.
Я думаю о том, что она мой рай. Посреди ада. Рай, которого я не заслужил.
Я знаю, как хочу умереть. Когда мой член в ней.
До чего же у неё горячий рот. И мягкий. Влажный. Я погружаюсь в неё как в огонь.
Она мое самое страшное наказание. Напоминание обо всех моих грехах и преступлениях сразу.
Она берет мой член. Медленно и глубоко. Постепенно. По миллиметру. Натягивает свои губы на ствол до упора. Сминает яйца ладонью.
Мои бёдра подаются вперёд. Резко. Член вбивается глубже и она чуть ли не задыхается от такого напора. Но не прекращает ничего. Наоборот. Становится активнее.
Она отсасывает мне как самая настоящая профессионалка. Схватывает на лету. Отстраняется, смачивает ствол слюной и снова заглатывает. Где она такого насмотрелась? В порно? Когда успела?
Феечка входит во вкус. Даже причмокивает. Ее макушка мерно двигается над моим пахом.
Я не могу сдерживаться. Я не железный. С ней не железный.
Я начинаю двигаться. Толкаюсь вперёд. Жёстко. Размашисто.
Феечка замирает.
А я себя не контролирую. Она позволяет мне оттрахать себя в рот. По полной. Она отказывается от всякой инициативы. Расслабляет горло и принимает меня. Целиком и полностью.
Это длится долго. На этот раз очень долго. Я трахаю ее со вкусом. В рваном ритме. По разному. И быстро. И медленно.
Она задыхается. Я чувствую влагу. Слезы и сопли. Вперемешку. Часть меня хочет остановить все это. Но другая часть только начинает получать удовольствие.
И всё-таки я прекращаю это. Я должен это прекратить. Хотя оторваться от неё нереально. Невозможно. Физически.
Я разрываю цепь. По-настоящему. Одним движением. Железо врезается в мою плоть. Входит под кожу, разрезая мясо. Звенья бряцают и разлетаются.
Я не чувствую боли. Я слишком сильно хочу ее. Моя Феечка затмевает собою все.
Что-то стекает по моим рукам. Горячее. Но не такое горячее как она. Как ее губы. Как ее рот.
Я хватаю феечку за волосы и отстраняю от себя. Она не двигается. Просто подчиняется мне. Ее глаза распахнуты. В ужасе. В удивлении. Она смотрит на меня так, как никогда раньше. А я разрываю кандалы на ногах.
Эти цепи никуда не годятся. Эти цепи не сдержат даже меня. Что говорить о моем звере. О том безумном животном внутри. О том, кто раскрывает голодную пасть и воет, когда чует запах свежей плоти.
В следующий раз я должен подготовиться лучше. Найти цепь покрепче. Понадежнее.
Моя Феечка трясётся. Так лихорадочно. Смотрит на меня испуганно. Затравленно. Открывает и закрывает рот, но ничего не говорит.
Чего она так боится? Думает, что я наброшусь на неё и порву так же, как порвал эти цепи на кандалах?
Но я хочу совсем другого. Нет. Ложь. Этого я тоже хочу. Но не стану делать. Не сейчас. Не с ней.
– Демьян, – шепчет она. – Твои руки.
А что с моими руками? Смотрю и не понимаю. Разве что-то не так? Да. Мои руки в крови. Как и всегда. Просто сейчас эта кровь моя.
То, что я сделал, помогает мне вернуть контроль. Над собой. То, как я избавился от цепей, отрезвляет меня. Пусть не надолго. Пусть иллюзорно. Это лучше чем ничего. Намного.
– Надо… надо обработать рану, – бормочет она.
– Зачем?
– Ты… ты что… это опасно… так много крови.
Даже с моим членом в глотке она так не задыхалась. Волнуется? По-настоящему?
Я не могу в это поверить. Это кажется моей фантазией.
– Нужна перекись водорода или… господи, нужно остановить кровь.
Она подаётся вперёд, прикасается к моим рукам. Дотрагивается кончиками пальцев.
Будь я проклят. Какие нежные у неё пальцы. И как же это сладко. Когда она касается меня. По доброй воле. Сама. Потому что хочет. Потому что переживает. Я готов калечить себя. Ради таких моментов.
– Пара царапин, – говорю я. – Это не важно.
– Нет! – восклицает она. – Ты с ума сошёл.
– Мне ещё и не так доставалось.
– Может быть заражение.
– Не может.
– Демьян! Это… это глупо.
– Ещё скорую помощь вызови.
Она поднимается. Бросается к выходу из комнаты. Видно и правда хочет позвонить доктору.
Я настигаю ее в дверном проеме. Беру за плечи и прижимаю к стене.
– Демьян, пожалуйста, – бормочет она. – Я хочу обработать твои раны.
– У меня только одна рана, – говорю я. – И чтобы ее обработать ни перекись водорода, ни врачи не нужны.
– Это не шутки. Если туда попадёт инфекция…
– Почему ты позволила мне?
Я обвожу ее губы большим пальцем.
– Что? – тихо спрашивает она.
– Я дал тебе власть. Ты могла использовать меня так, как хотела. А ты позволила мне снова трахать тебя.
– Дай мне найти что-нибудь для… да хотя бы кровь остановить! – как будто даже возмущается.
