Она тихонько постанывает.
И что-то обрывается внутри меня. Что-то лопается между ребрами. Трещит.
Я срываю бинты со своих кулаков. Рассматриваю свежие раны.
Она вздрагивает, осторожно поворачивается в другую сторону, переворачивается на бок. Как будто видит что к чему, чует опасность. Застывает, не шевелится.
– На спину, – говорю я. – Быстро.
– По… пожалуйста.
– Ноги раздвинь.
– Нет, я не…
Она пытается соскользнуть с постели.
Хочет поиграть?
Она делает меня ненасытным. Стояк просто каменный. Мой член опять поднимается, твердеет.
Я хватаю ее за талию, подминаю под себя, ставлю на колени и заставляю прогнуться, давлю между лопаток, прижимаю ее грудь к матрасу, вынуждая сильно оттопырить задницу. Коленом раздвигаю бедра, прислоняюсь плотнее и проникаю в нее.
Она дергается и кричит, умоляет меня прекратить, но я не способен остановиться. Я слишком сильно хочу ее.
– Демьян, – бормочет она. – Демьян.
Надеется достучаться. Но там, куда она стучит, уже никого нет. Давно никого нет. Пусто. Внутри меня нет никакого монстра. Я сам монстр.
Цепь натягивается, звенья гремят.
Я срываюсь. Долблю ее во всю мощь. Без жалости.
У нее все мышцы поджимаются, натягиваются.
Я поглаживаю ягодицы, разминаю и сжимаю. Она напрягается. Я прижимаю палец к ее сфинктеру, надавливаю, проникаю в анус.
Она мигом подбирается. Ее внутренние мышцы сокращаются вокруг моего члена настолько резко и сильно, что я почти кончаю.
– Нет, нет, не надо, – повторяет она, но не смеет двинуться в сторону.
Я не собираюсь трахать ее задницу. Если только пальцем. Толкаюсь в нее, вставляю член до самого основания и уже не двигаюсь. Мои яйца пульсируют, упираются в раскаленную промежность.
Я буравлю ее пальцем. И она сжимается, точно повторяет ритм. Ее влагалище обтягивает мой член, сдавливает, сокращается снова и снова.
– Пожалуйста, – стонет она. – Хватит, пожалуйста.
Я дотрагиваюсь до ее клитора другой рукой. Не перестаю иметь зад. Просто прижимаю маленький горячий комок.
И она содрогается от череды мощных спазмов. Так, как будто я пропускаю сквозь ее тело электрический ток.
Она настолько мокрая, что ее влага покрывает всю мою ладонь.
Я продолжаю трахать ее. Вбиваться членом вглубь, штурмовать анус пальцем. Стимулирую клитор, заставляя извиваться в конвульсиях.
Она ни о чем не просит, не рвется на свободу. Трепыхается подо мной как животное насквозь прошитое пулей. Ее мышцы берут мой член в плотный захват.
Она сотрясается и вдруг обмякает, буквально стекает вниз, соскальзывает с моего одеревеневшего органа. Инстинктивно подаюсь вперед, вжимаю ее в постель. Она мелко дрожит, дергается и замирает, цепенеет. Вскрикивает. Дико, утробно.
Я трахаю оба ее отверстия. Растягиваю и разминаю анус. Заполняю влагалище до упора.
Я трахаю ее как одержимый. Насаживаю снова и снова. Но стенки ее лона больше не сжимаются, не повторяют ритм, в котором я имею ее задницу. Она не шевелиться. Совсем.
Я сделал ей больно? Повредил?
Тут же прекращаю, останавливаюсь, покидаю обмякшее тело, толкаю ее на спину. Ощупываю, осматриваю. С шумом втягиваю воздух.
Может я сломал ей что-нибудь? Ранил?
Крови нет. Кости целы.
Почему она не двигается? Дышит рвано, все еще трясется как в лихорадке.
– Что с тобой? – спрашиваю, прижимаюсь губами к ее шее, пробую пульс.
Снова отстраняюсь, смотрю в бездонные глаза.
Она открывает рот, но ничего не может сказать.
Я прикасаюсь губами к ее щеке, подаюсь порыву. Влажная и тут. Я провожу языком по пылающей коже. Соленая.
Она плачет?
Я слизываю ее слезы.
Это самое вкусное, что я когда-либо пробовал.
Я смотрю на ее приоткрытые губы и чувствую безумное, безотчетное желание впиться в нее зубами. Сдавить, сломать. Я делаю над собой усилие и повторяю:
– Что с тобой?
Она глухо шепчет:
– Не знаю.
– Тебе больно?
– Да.
Ее голос дрожит. Я понимаю, что она лжет. Я чувствую.
Возможно, я должен попробовать ее иначе?
Существует только один путь узнать какая она внутри.
Один безопасный путь.
Я целую ее, проталкиваю язык между разомкнутыми губами.
Это странно. Непривычно, необычно. Пугающее.
Она стонет, будто я причиняю ей боль.
Мне мало. Мучительно мало того, что я получаю. Мне нужно больше.
Я отступаю, только чтобы сильнее раздвинуть ее ноги. Грубо развожу бедра в разные стороны и целую низ ее живота. После целую еще ниже.
Она пытается ускользнуть, но прислоняется еще ближе, льнет ко мне, тает на моем языке.
Я никогда не совершал ничего подобного. Я знал несколько точек, которые нужно найти. Надавить, простимулировать, получить результат.
Но я никогда раньше не целовал женщин вот так.
Это казалось мне… Грязным? Это и было грязным. Наверное. Но не с ней. И не сейчас.
Я изучаю ее растраханные складки, веду языком по разгоряченным створкам влагалища.
– Демон, – стонет она. – Ты демон. Отпусти меня.
Запускает пальцы в мои волосы, сжимает, притягивает к себе.
Она опять лжет. Она совсем не хочет, чтобы я ее отпускал.
Она течет под моим натиском.
Я и не представлял, что женщина может быть настолько мокрой. Возбужденной. Заведенной.
Я бы хотел слизывать ее горячую кровь с леденеющей кожи. Но так тоже неплохо.
На вкус она как чистая похоть.
Она сотрясается и затихает. Я наконец понимаю, что с ней. Она кончает.
Такое у меня случается редко. Подо мной женщины вопят от страха, а не от страсти.
Но она другая. Не похожа на остальных.
Нет, я другой. С ней. Не похож на самого себя.
Я зверею, я на пределе. Но боль причинять не хочу. Мне достаточно моих фантазий. Достаточно вспомнить, как совсем недавно у нее носом шла кровь.
Я опять беру ее, распластав на спине. Засаживаю член до упора. Я трахаю ее и заполняю спермой.
– Пожалуйста, – она вонзает ногти в мои плечи. – Скажи мне, кто я.
– Фея, – выдыхаю в ее рот. – Моя.
