– Прямо сейчас, если ты так спешишь.
А чего мне не спешить-то? Раньше начнем целоваться, как говорится, раньше закончим. Или не закончим – как пойдет.
Григорий встал и, в точности как вчера, начал медленно приближаться, обходя стол. Я сразу разволновалась, но пыталась этого не выдать – пусть жрет мои эмоции из первоисточника, а не с такого расстояния. Однако через два его шага из коридора раздалась мелодия – звонок сотового телефона.
Гриша замер, посмотрел туда, но не поспешил к мобильнику, а задумчиво нахмурился.
– Татьяна звонит? – предположила я.
И вдруг он рухнул на пол – просто свалился вниз мешком. Я вскрикнула и подлетела к нему. Хлопнула от души по щеке – и себя потешить, и в чувство привести. Но он не двигался и вообще не подавал никаких признаков жизни. Через полминуты я всерьез испугалась.
Какая-то новая игра? Изощренный манипулятор, возможно, уже уловил мои эмоции в его адрес и теперь решил надавить страхом? Дескать, что я почувствую, если его вдруг не станет? Не будет ли мне жаль?
Мне было не жаль, а страшно. Хотя бы от полного непонимания происходящего. Тело не было холодным, но каким-то совершенно безжизненным. Я снова хлопала его по щекам, звала по имени и пальцами открывала веки, заглядывая в глаза. С нарастающим ужасом видела совсем не красные радужки, а самые обычные, человеческие. И что подобное может означать?
Теперь и я бросилась в прихожую, чтобы отыскать недавно звонивший телефон, но он мог находиться в любом кармане нескольких висящих там курток и пиджаков. Потому я вынула свой и сначала решила проверить первую гипотезу.
– Тань, ты в офисе?
– Да, Люба. У нас тут, кажется, назревает катастрофа, – она говорила приглушенно и нервно. – Под катастрофой я понимаю совсем не конец света, а намного серьезнее.
– О чем ты говоришь?
– Так о наследничках! Сегодня позвонили, а теперь сами явились! Орут теперь в холле, ума не приложу, что я должна в этой ситуации делать.
– Чьих наследничках?! – я злилась от того, что эта образованная и логичная девушка решила именно сегодня выражаться косноязычно.
– Так Николая Николаевича, основателя фабрики. Уж не знаю, где их носило в последние два года, но они вроде бы в суд подают на незаконное присвоение права собственности… Григорий Алексеевич с тобой? Я до него дозвониться не могу! Он требовал, чтобы я сразу сообщила, если приедут – хотел на них своими глазами глянуть. Но они сейчас уйдут, потому что охрана дальше не пропускает!
Я обернулась на бездыханное тело, коротко вдохнула и очень напряженно проговорила – эти слова в мыслях еще не улеглись и уж точно не были готовы к произнесению вслух:
– Кажется, он умер… Тань, я ничего не понимаю, но, кажется, мы случайно победили…
– Умер?! – она так быстро обрадовалась, что меня тем смутила. – Я тогда резюме писать начну, пока компьютер не выключила! Ура! А ты бы бежала оттуда, чтобы тебя с трупом не связали.
С трупом… Само это слово пробило резким морозом.
– Гриша! – звала я отчаянно, уже не приближаясь. – Что с тобой? Вася! Ты здесь, предатель чертов?! Стукни чем-нибудь, если здесь! Да не злюсь я – обещаю! Стукни, придурок ненадежный, и я тебе ни разу не припомню, какая ты гнида! Нужен любой совет! Что в такой ситуации делает Добро: вызывает скорую или стирает свои отпечатки пальцев?!
Я замолчала, боясь пропустить такой желанный стук, но тишина была нерушимой. И она с каждой секундой раздавливала все сильнее. Но легкий шорох заставил меня снова уставиться на тело. А оно, как ни в чем не бывало, распахнуло глаза и легко село, заставив меня вскрикнуть.
– Извини, Люба, я ненадолго отлучился. Дела. На чем мы закончили?
– А-а?! – проголосила я, не в силах справиться с шоком.
– Дела, говорю. – Гриша поднялся на ноги и поправил одежду небрежным жестом. – Хотел увидеть лица своих новых врагов, а на машине бы не успел.
– А-а?! – мои реакции становились до тошноты однотипными. – Наследнички?
– Ты уже в курсе? – удивился он. – Повсюду шпионы, работающие на тебя, властная повелительница.
Ирония меня сейчас задеть не могла. Очень бережно приходя в себя, я постепенно приближалась к мужчине и пыталась разглядеть на его лице изменения. То есть это существо может запросто выскользнуть из тела и слетать по делам? Ха. Я ЭТО хотела побеждать? Да если даже с телом оригинального Гриши устроить какой-то смертельный инцидент, то существо даже не напряжется – просто займет другое тело и убьет очередного невинного. Слетать туда-обратно, в лица врагов запомнить – нет вопросов. Ух ты, какая же я молодец, что не объявила себя его врагом!
Я снова села за стол, чем несколько обескуражила Гришу – он-то вообще никакого стресса не испытал.
– А разве не настало время моего перекуса?
– Не настало, Гриш. Теперь еще больше захотелось праздно поболтать. Так какие у тебя проблемы на работе? Сейчас вижу, что ответ намного важнее, чем сначала казалось.
Он без пререканий занял место напротив и рассматривал меня веселым взглядом. Вот только слова его во мне никакой радости не прибавляли:
– Я был уверен, что после смерти Николая Николаевича все великолепно уладил. В смысле, я и уладил великолепно, но его двое сыновей ни с того ни с сего решили, что хотят со мной побороться.
– И чем это грозит? – вопрос был очень существенным, потому я говорила сдержанно, стараясь абстрагироваться от эмоций.
– Да ничем серьезным. Скорее всего, они собираются поднять тему о его невменяемости, хотя у старика просто было слабое сердце. Но им самим интересно, с чего вдруг вменяемый человек переписывает фонды на постороннего, которого едва знает.
Я с трудом перевела взгляд на его черные глаза. Вот мы, кажется, к сути и подбираемся.
– А у меня тот же вопрос, Гриша. С чего вдруг он так поступил? И как он удачно для тебя скончался сразу после. Картинка без угроз, шантажа или насилия никак не складывается. Лично я сомнения наследников Николая Николаевича разделяю.
Гриша смеялся над моим хмурым видом, но, к счастью, выбрал продолжать быть откровенным:
– Я здесь судья, моя Любовь. И я постановляю – невиновен! Ну, почти. Хорошо, расскажу тезисно. Первый этап моего восхождения был забавным, интересным, но коротким. Я начинал с бульдозериста. Освоился и сразу уволился, перебрался в столицу. Здесь испробовал несколько сфер. Как раз выбирал между криминалом и бизнесом – найди семь отличий, когда увидел вакансию технолога на мармеладной фабрике. Пришел, через месяц всем объяснил, что они в сравнении со мной яйца выеденного не стоят. Подставил всех спецов, которые могли бы перекрыть мне путь наверх. Через два месяца стал всеми руками и ногами директора. Собрал компромат на его детей, убедил, что они скорее ему глотку перегрызут, чем потянут его дело. Дождался, пока созреет и оформит передачу права собственности, а потом разозлился, когда Николай Николаевич не понял, кто теперь главный. Он моей вспышки ярости не пережил – и вот, я в шоколаде. В мармеладе, в смысле. Юридически все идеально, не волнуйся.
