— К моему суженому. Королева уставилась на нее.
— Так вы обручены?
Да. С Хью Бэрри, наследником лорда Бэрри. Я была обручена с ним с колыбели, но после битвы при Эффейне меня послали во Францию. Я столько лет ждала, ваше величество. Теперь я уже не девочка, мне уже восемнадцать. Я хочу выйти за него замуж, ваше величество. И как можно скорее.
Королева посмотрела на нее, наморщив лоб, потом взглянула на Сесила и Ормонда.
А вам об этом что-нибудь известно? — спросила она Тома.
Он пожал плечами:
Я помню, что обручение было. Мне неизвестно, что случилось потом. Наверное, надо послать ее к Бэрри, в Ирландию. — Во взгляде его темных глаз невозможно было что-то прочесть.
Королева так долго смотрела на Катарину, что та решила, что снова допустила какую-то промашку.
— Хорошо. Тогда отправляйтесь в Ирландию, дорогая, и выходите замуж за Хью Бэрри.
По телу Катарины прошла дрожь облегчения. Но она снова заметила многозначительные взгляды, которыми королева обменялась с придворными.
Было уже поздно. Вскоре церковные колокола должны были пробить полночь. Лэм услышал звук отпираемого замка в двери маленькой камеры, в которую его поместили. Могло быть и хуже. То, что он оказался в приличной камере с матрасом и ночным горшком, позволяло думать, что он сможет развеять подозрения королевы. И он нисколько не удивился, что за ним пришли в такой час.
Закутанный в плащ человек открыл дверь. Он ничего не сказал, но Лэму этого и не требовалось. Он накинул на плечи окровавленный плащ, чуть морщась от боли, и молча последовал за мужчиной. Они спустились по лестнице и вышли на выдающийся в реку причал. Их ждала небольшая лодка. Лэм с сопровождающим сели в нее, и люди на веслах принялись грести вверх по реке в сторону Уайтхолла.
Хотя он провел целый день в тесном замкнутом пространстве, он старался не слишком глубоко вдыхать ночной речной воздух. С наступлением теплой погоды на Темзе было не слишком-то приятно даже при ночной прохладе. Мысленно он старался подготовиться к тому, что ему предстояло.
Немного позже его провели вверх по ступеням, через речные ворота Уайтхолла, и пригласили подняться наверх в личные покои королевы. Когда он наконец вошел в ее кабинет, она сидела за маленьким письменным столом и что-то писала. Увидев его, она попыталась нахмуриться, но из этого ничего не вышло. Она улыбнулась.
Иногда вы совершенно невыносимы, Лэм.
Итак, королева запела другую песню. Преисполнившись уверенности, Лэм небрежно прошел к столу и поцеловал ее руку. Она выдернула руку, вспыхнув, как девушка — каковой она и была, если верить слухам.
Это вам не поможет, плут вы этакий.
Этим вечером она была в шутливом настроении, и его это устраивало. Хуже, если бы она была подозрительной. Но теперь в его душу закралось сомнение. Было ли это настроение только результатом ее переменчивой натуры, или Бет играла в свою собственную игру? Он улыбнулся ей.
Какие у вас нежные руки, Бет, — пробормотал он и снова взял ее изящную ладонь. Все знали, как королева тщеславна и как гордится своими прекрасными руками. — До чего мягкие, до чего милые.
Не в силах скрыть удовольствия, она легонько шлепнула его по запястью и пригласила сесть.
Я должна извиниться перед вами, — сразу заявила она.
Лэм молчал, выжидая, что она скажет дальше, и зная, что должен быть очень осторожен, чтобы не совершить ошибки. Если речь пойдет о его причастности к заговору, то доказать, что он стал жертвой несправедливости, будет весьма затруднительно. Кое-какие планы у него были. Поэтому ему требовалось знать, действительно ли она считает его невиновным, или ведет с ним собственную азартную игру.
У меня есть свидетели вашего захвата французского корабля и пленения Катарины Фитцджеральд, — сказала королева.
Он в этом сомневался — требовалось время, чтобы отыскать свидетелей, но промолчал. Возможно, это было основанием внезапной перемены ее настроения, а возможно, она все же считает его виновным в измене. Тогда его положение все еще оставалось шатким: Елизавета была умной женщиной.
. — Теперь я могу вздохнуть с облегчением. Но я все еще огорчен, Бет. Как вы могли подумать, что я мог изменить вам!
Я тоже была огорчена, — ответила она, испытующе вглядываясь ему в лицо.
Он знал, что несмотря на подозрения, ей хочется, чтобы он оказался невиновным. Он взял ее маленькую ладонь в свою и сжал ее преувеличенно тепло. Его пальцы поглаживали ее нежную кожу.
Я ваш друг, — негромким доверительным голосом сказал он. — И всегда буду им.
Она не выдернула руку. Наоборот, придвинулась к нему, как бы в порыве откровенности.
Надеюсь, так оно и есть, Лэм, очень надеюсь. — Их взгляды встретились, и он осознал, какую власть он имеет над ней. Ее чуть приоткрытые губы дрогнули, она вздохнула. — Лэм, — негромко вымолвила она.
У него дернулась щека. В ее глазах он видел желание. Королева исчезла, теперь это была просто женщина — женщина, которую он знал всю свою жизнь. Он обхватил ее одной рукой.
Бет, — повторил он, — я ваш друг.
И это было правдой. Он не забыл все то, что она сделала для его матери, когда он был еще маленьким мальчиком. И всегда будет помнить, что она, еще не будучи королевой, была добра к его матери, в отличие от большинства других леди при дворе. Но он никогда не испытывал желания к своей королеве. Хотя мужчине вроде него — любому мужчине — это предоставило бы значительные возможности. Она прижалась к нему.
Лэм, мне вас не хватало. Почему вы так долго отсутствовали?
Он нежно улыбнулся ей:
Я веду нелегкую жизнь, Бет. У меня на этом острове нет дома, в который я стремился бы вернуться, я зарабатываю свой хлеб на море.
Срывающимся голосом она прошептала:
Это можно изменить.
Лэм замер. Лицо Елизаветы залилось румянцем, но она не опустила глаз.
— Даже если вы подарите мне дворец, это не сделает меня англичанином.
— Вы наполовину англичанин.
— Да. — Он дотронулся пальцем до ее нижней губы. — А мой отец Шон О'Нил, и этого ничем не изменишь.
— Но вы не такой, как он. — В ее взгляде был вызов. — Или все же такой?
— Нет. — Он не отводил глаз, зная, что если она сделает еще один намек, ему придется ее поцеловать.
Она положила ладонь ему на грудь, на бешено колотящееся сердце. Они видели только глаза друг друга.
Мне так жаль, что я заподозрила вас в заговоре с Фитцджеральдом, но вы конечно же понимаете, насколько странной выглядела эта встреча. Теперь, когда я узнала правду о пленении Катарины, мне стало ясно, что вас интересовал только выкуп. Понятно, что вам было приятнее путешествовать в компании такой прелестной девушки. — Она улыбнулась нарочито тепло, но ее взгляд оторвался от его глаз и переместился на лицо, в конце концов задержавшись на губах.
