Хоук как раз выходил из караульного помещения. Джулия сбилась с шага и остановилась. Его глаза были широко раскрыты — он ее заметил!
Джулия почувствовала, что краснеет. О Боже, что она делает? Предположительно, она прибыла ко двору, чтобы узнать, как дела у Катарины и хорошо ли здесь ребенку. На самом деле она приехала, чтобы увидеть Джона Хоука.
Джулия вспомнила, как она вела себя, как кричала и нападала на него за то, что он выполнял свой долг перед королевой. Она сожалела о своем диком, неподобающем леди поведении, но с этим теперь ничего нельзя было поделать.
Хоук наконец двинулся к ней, звеня шпорами и сверкая начищенными сапогами. Джулия огляделась по сторонам. Он так красиво, волнующе выглядел в обтягивающих бриджах и алом мундире. Как могла Катарина предпочесть пирата?
— Леди Стретклайд, — чопорно произнес Хоук и с поклоном взял ее руку. Но он даже не поднес ее к губам для поцелуя.
Джулия выдернула руку.
— Сэр Джон, я… Я слышала про Катарину. Пожалуйста, скажите, что это неправда.
— Давайте прогуляемся в парке. — Он взял ее под руку.
Джулия остро ощутила его прикосновение. А ей вовсе этого не хотелось. Из-за сырой погоды они были в парке совсем одни. Когда он наконец остановился перед скамейкой в пустынном уголке, она взглянула на него.
— Так нападала Катарина на королеву? Джон пронзил ее взглядом.
— Да.
— О Боже! — воскликнула Джулия. Джон поморщился, словно от боли.
— Она не виновата. Она просто обезумела от горя. Слава Господу, ее величество не пострадала, а Катарине удалось бежать.
— Слава Господу, — эхом отозвалась Джулия. — Сэр Джон, как сейчас Катарина?
— Не знаю, леди Джулия. Я не знаю, где она. Но на вашем месте я бы так не переживал, — сказал Хоук, взяв ее за руку. Джулия знала, что он просто хочет ее успокоить, но все же невольно напряглась. Он покраснел и отпустил ее руку. — Простите.
Джулия пожалела, что у нее нет хотя бы малой доли опыта Катарины в обращении с мужчинами. Тогда бы она знала, как себя вести. Потом она напомнила себе, что Хоук был мужем Катарины, что она сама через месяц выйдет за Саймона Ханта, и ее охватило отчаяние. Она постаралась не дать волю своим чувствам.
— Как я могу не переживать? Она где-то одна, совсем одна и, возможно, сошла с ума.
— Я не думаю, что она одна.
Джулия взглянула на него. Хоук что-то знал, но не хотел ей говорить. Ей стало легче. Он отвернулся от нее, глядя на большую зеленую крокетную лужайку за оградой парка.
— О'Нил бежал незадолго до того, как Катарина приехала в Лондон.
Джулия подумала, что, наверное, сейчас они вместе, внезапно понимая, что так и должно быть. А если нет, то, зная пирата, можно было с уверенностью сказать, что скоро будут. Она вдруг ужасно обрадовалась, что Катарина не одна в этот час испытаний, что кто-то любит ее, заботится о ней. Слишком поздно она подумала о стоявшем рядом с ней мужчине. О Господи! Джулия заглянула в глаза Хоука, но не заметила в них никакой ужасной реакции на то, что Катарина, его жена, вернулась к другому мужчине.
— Мне очень жаль, сэр Джон.
Он впился взглядом в ее лицо, подолгу разглядывая каждую черточку.
— Разве? Думаю, что нет. Катарина его любит. По-моему, он тоже любит ее. Мне не стоило удерживать ее.
Внутри у Джулии все перевернулось.
— В последний раз, когда мы встретились, — прошептала она, чувствуя, как горят ее щеки, — я обвинила вас в эгоизме и непорядочности. Мне так жаль. Я ужасно ошибалась. Вы очень благородны и совсем не думаете о себе. Простите меня, сэр Джон.
— Я сделал ужасную вещь, — сказал он с видимым страданием, тлеющим в глазах и обострившим его черты. — Я отнял у нее новорожденного младенца. Я никогда этого не забуду, как и ее криков, ее рыданий. — Его голос сорвался. — Все это мне снится по ночам. Каждую ночь.
— Вы выполняли приказ королевы! — воскликнула Джулия.
В глазах Джона она заметила слезы.
— Но он был несправедливый, и я это знал. А теперь Катарину разыскивают по обвинению в измене, а о ее ребенке заботятся другие. Катарина не виновата в том, что напала на королеву, — хрипло закончил он.
— Королева виновата! — сердито сказала Джулия. — В том, что проявила такую жестокость!
— Я тоже виноват, — произнес Джон. Страдальчески морщась, он отвернулся от нее.
Джулия ощущала его боль, как свою собственную.
— Джон, — сказала она.
Он вздрогнул и повернулся к ней.
Джулия обняла его, но ее это нисколько не смутило. Ему было так больно. Она любила его и должна была его утешить. Она улыбнулась ему сквозь слезы, положила голову ему на грудь и скользнула ладонями по его спине, нежно прижимая к себе, как будто это был не крупный сильный мужчина, а кто-то хрупкий и тонкий.
Джон Хоук не шевельнулся. Сначала.
«Так вот что такое райское блаженство, — думала Джулия. — Обнимать такого мужчину. Если бы он любил меня так же, как я его!»
Хоук вдруг застонал, и его крепкие руки прижали ее к своей груди. Ошеломленная Джулия вскрикнула, взглянув на него: его синие глаза сверкали, и в них не осталось ни следа страдания. Впервые в жизни Джулия увидела и распознала мужское желание. Она застыла.
— Джулия, — чужим голосом сказал Джон. Дрожащая ладонь зарылась в ее тщательно уложенные локоны. Шпильки с жемчужными головками посыпались в разные стороны — на его ладонь хлынул каскад густых темных волос.
Джулия не могла пошевелиться, не могла дышать. Она лишь смотрела на него, словно завороженная… и надеялась.
Он обхватил ее лицо большими теплыми ладонями и прижался губами к ее губам.
В ее снах все поцелуи были всегда нежными, мягкими, едва заметными. Явь оказалась совсем не похожей на сон.
Его губы страстно терзали ее губы. Джулия инстинктивно приоткрыла их, и внезапно его язык проник внутрь, сплетаясь с ее языком. Она содрогнулась. Такого она просто не могла себе представить. Ее тело словно охватило огнем. Она приподнялась на цыпочки, лихорадочно стремясь приблизиться к нему.
Когда Хоук наконец оторвался от нее и поднял голову, Джулия издала тихий, протестующий звук.
— О Джон, — выдохнула она, когда к ней вернулся дар речи. Он благоговейно дотронулся до ее лица, потом откинул назад ее рассыпавшиеся волосы и принялся поглаживать ее щеку дрожащими пальцами.
— Джулия, — сказал он.
Джулия все еще прижималась к его великолепному алому мундиру. Задыхаясь, она улыбнулась ему.
— Я вас люблю, — негромко сказала она, всем сердцем и всем своим существом зная, что это правда.
Он замер.
