— Я еще не пробовала узнать пол ребенка, — медленно произнесла Катарина.
— Вы сейчас же пойдете к астрологу, — сказала Елизавета. — Мне надо знать, принесете ли вы Лэму сына.
Почему? — старалась понять Катарина. Что задумала королева? Она была совершенно непредсказуема. Королева спросила:
— А Джон Хоук знает? Все в Катарине замерло.
— Нет.
— Тогда мы его позовем.
Катарину захлестнула волна отчаяния. Она меньше всего думала о Джоне Хоуке, и вдруг на ее плечи обрушилось еще одно непосильное бремя — встреча с ним.
— Заходите, сэр Джон, — сказала королева. Катарина застыла, когда в комнату вошел Хоук, глядя не на королеву, а на нее. Он уставился на ее выступающий живот, которого она больше не пыталась скрыть, и его лицо заметно побледнело.
Катарина подумала, что ей надо было найти время встретиться с ним, подготовить его, узнать, что он думает. Избегая его взгляда, она уставилась на пряжки его туфель. Ее сердце так колотилось, что она почувствовала слабость.
— Посмотрите на меня, Катарина, — сказал сэр Джон.
Катарине не оставалось ничего другого. Углы его рта опустились от горечи и отвращения.
— Мне очень жаль, — неуверенно сказала она, думая, что еще немного, и ее нервы не выдержат.
— Только скажите мне, — прерывисто сказал Джон, — скажите, что вы сожалеете о каждом мгновении, проведенном в его объятиях, в его постели.
Катарина посмотрела ему в глаза. Она открыла рот, чтобы ответить, чтобы солгать, но не могла издать ни звука.
— Это была глупая просьба, верно? — сказал он в пространство или, может, самому себе.
В этот момент Катарина почти ненавидела себя. Хоук был хорошим, благородным человеком. Он заслуживал любящую, добрую и нежную жену, которая была бы ему верна. Но Катарина была не в состоянии солгать о том, что было у них с Лэмом. Она чувствовала, что попала в ловушку, из которой не было выхода.
— Совершенно верно, Джон, — резко сказала королева, — что Катарина чувствовала тогда, не имеет никакого значения. Важно то, что сейчас она здесь и носит в себе ребенка другого мужчины, но она ваша жена.
Катарину начала бить дрожь, но она промолчала. Конечно же теперь, когда он знает правду, он поскорее разведется с ней.
Хоук наклонил голову и повернулся к Катарине, стиснув челюсти.
— Как вы себя чувствуете, Катарина? С учетом всего, что случилось?
— Я… я расстроена.
— И неудивительно, — сказал Хоук. — Ребенок… когда он должен родиться?
— В июле.
— Сэр Джон, — резко сказала Елизавета, — как вы собираетесь поступить с Катариной?
Лицо Хоука приняло неопределенное выражение.
— А что бы вы мне посоветовали, ваше величество? Развестись с ней? Чтобы она оказалась на улице, может, даже стала проституткой, чтобы иметь возможность прокормить ребенка?
— Это послужило бы ей уроком, — отрезала королева.
Катарина застыла, не в силах шевельнуться.
— Я отправлюсь к отцу, — прошептала она. Джон повернулся к ней:
— Фитцджеральд практически нищий. Он с трудом может прокормить свою жену и сына, и вы хотите отправиться к нему? Я думаю, нет.
— Ее можно отослать во Францию, откуда она приехала, — заметила Елизавета. — Мы не станем возражать, если вы отошлете ее в монастырь до рождения ребенка или если захотите продержать ее там всю жизнь. Мы с удовольствием найдем ребенку приемную мать.
Катарина вскрикнула. Она посмотрела на Джона, с мольбой в глазах, надеясь на его поддержку.
— Она поедет в Хоукхерст, — сказал Джон, стиснув зубы и не спуская с нее глаз. — Там ее место.
Катарина ахнула, не веря своим ушам. Он не отрекается от нее? Наверняка она что-то не так поняла.
— А чего вы ждали, Катарина? Чтобы я развелся с вами, и вам оставалось только выпрашивать или красть себе на хлеб? Вы моя жена. Возможно, вам нравится этот чертов пират, но не вы замыслили похищение, и если бы я в тот вечер не был таким беспечным и выставил охрану, ничего бы не случилось, и тогда это был бы мой ребенок.
Катарина сцепила руки.
— Так вы не разведетесь со мной? — выдохнула она.
— Я человек долга, мадам, — резко ответил Джон. — И выполню свой долг перед собой и перед вами и вашим ребенком тоже.
Несмотря на пережитое потрясение, Катарина понимала, что ей повезло, потому что даже если Лэма не повесят, она никогда не вернется к нему, а ей надо будет растить, кормить и воспитать ребенка, чего бы это ей ни стоило. Но, Боже милостивый, она не ощущала ни малейшего удовлетворения — она чувствовала себя бесстыдной, греховной, отчаявшейся и ничего не соображающей. Она совершенно расстроилась.
И кто-то предательски шептал ей в ухо: «Как же ты сможешь жить без Лэма?»
Королева захлопала в ладоши.
— Отлично сказано, сэр Джон. Вы благородный человек.
— Я хочу завтра утром сам отвезти жену в Хоукхерст, если ваше величество позволит, — сказал он.
— Я согласна, — ответила Елизавета. — Но при одном условии.
Хоук и Катарина посмотрели на королеву. Катарина все еще не пришла в себя от такого оборота дела.
— Она должна оставаться в Корнуэлле, подальше от Лондона. Я желаю, чтобы духу ее здесь не было, сэр Джон. Я очень недовольна ее поведением и не хочу, чтобы эта зараза распространялась среди благородных дам моего двора. Вам ясно?
Хоук мрачно кивнул.
Катарина смотрела перед собой. Изгнание. Ее удаляют в Корнуэлл в наказание за грехи. Она будет жить там как жена Хоука.
Хоук протянул ей руку. Катарина не могла заставить себя взять ее. Она наконец поняла. Если она останется с Хоуком, то нарушит заповедь Господню: женщина не может иметь двух мужей.
Он сам крепко взял ее под руку.
— Теперь я отведу вас в вашу комнату, — сказал он. — Я думаю, до отъезда вам лучше не покидать ее.
Идя рядом с Джоном, Катарина еще раз умоляюще оглянулась через плечо и встретила торжествующий и враждебный взгляд королевы.
Королева выиграла. Но Катарине никогда не могло прийти в голову, что итогом этой схватки будет ее изгнание в забытый Богом Корнуэлл в качестве жены Джона Хоука. И у нее из головы не выходил Лэм, грязный и оборванный, закованный в кандалы и брошенный в Тауэр. Ее охватила паника.
Какмогла она уехать с Хоуком, если она жена Лэма? И если она оставит двор, как сумеет помочь ему?
Выйдя из дверей королевской приемной, Катарина остановилась, повернулась к Джону и схватила его за отворот мундира.
— Джон! Я должна сказать вам одну вещь, — воскликнула она. — Я… я замужем за О'Нилом, и у меня есть документы, чтобы доказать это.
