Уил рассказывает мне о двух своих военных миссиях. Первая была в 2005 году, когда он обеспечивал заправку вертолетов топливом. Его подразделение должно было заправлять и снабжать боеприпасами вертолеты в Кэмп-Таджи и на базе Калсу, близ Багдада. Вертолеты – «Черные ястребы», «Апачи», «Чинуки» – не глушили моторы, и их винты крутились, пока команда Уила быстро исполняла свои обязанности. Это было увлекательно, динамично и относительно безопасно.
Время от времени им приходилось видеть смерть. Один из «Апачей», с которым они работали, сбил противник, оба пилота погибли. Это потрясло Уила, но он считал, что сумел справиться.
Он вернулся домой в полной уверенности, что с ним все в порядке. Но жена начала говорить, что он вечно напряженный. Уил решил уйти с активной службы и перевелся в Национальную гвардию. На второй год в новом подразделении он опять получил назначение заграницей.
– Как раз то, чего я больше всего хотел избежать, – замечает он.
На этот раз его направили в Махмудию, к югу от Багдада, заниматься логистикой. Работа была спокойнее, чем на первой миссии. Но в одном из инцидентов они потеряли троих солдат. Те ехали в вездеходе в составе конвоя, и под ним взорвалась самодельная бомба. Уил должен был эвакуировать пострадавших, но все трое сгорели заживо, и его людям ничего не удалось сделать
[52].
Уил лично знал двоих из тех солдат. Когда грузовик с телами вернулся обратно, ему, как ответственному за логистику, пришлось заниматься их отправкой дальше.
– Этот запах горелой плоти – мне никогда его не забыть.
Рассказывая эту историю, он постоянно вертел в руках поводок Харнетта. Наконец, пес на него посмотрел, встал и положил голову Уилу на колени.
Хозяин перестал крутить поводок и погладил собаку по голове. Ему явно стало легче, и он продолжил свой рассказ.
Вернувшись домой после второй миссии, он почувствовал, что утрачивает контроль над собственной жизнью.
– Я понимал, что перестаю быть самим собой, – сказал он. – Я рушил свою семью. Срывался на жену. Заводил любовниц. Мне на все было плевать. Меня постоянно преследовала тревога. Я стал избегать скоплений людей. Нервничал в общественных местах. В общем, сами понимаете.
Он покопался в Интернете и пришел к выводу, что, вероятно, страдает посттравматическим синдромом. Обратился в госпиталь для ветеранов, и ему выписали, как он это называет, «ветеранские пилюли», которые Уил принимал несколько лет.
Он помогал родителям жены с их бизнесом, но из-за лекарств едва справлялся со своими обязанностями. Он превращался в зомби.
– Из-за таблеток я сам себя не узнавал. Я пил антидепрессанты, препараты от тревоги, еще кучу всего, пять или шесть лекарств одновременно, – рассказывает он. – Побочные эффекты были просто кошмарные, а когда врачи понимали, что лекарство не помогает, то просто давали другое и смотрели, что будет. Наверное, именно поэтому они называют свою работу «медицинская практика». Это очень обидно. Ты у них как подопытная морская свинка.
Уил решил бросить пить таблетки. Симптомы отмены были тяжелые. Он чувствовал себя так, будто у него грипп. Живот болел. Все тело ломило. Он никому бы не посоветовал бросать таким образом. Но когда все прошло, Уил не пожалел о своем решении.
– Я стал чувствовать себя лучше, просто потому, что снова был собой, – говорит он. – Но людям вокруг не казалось, что мне лучше, именно потому, что я был собой.
Вспыльчивость вернулась. А вместе с ней тревожность, кошмары, панические атаки и депрессия. Но Уил был даже рад им: рад испытывать хоть какие-то чувства.
Жена сказала, что если он не собирается пить лекарства, то должен делать что-то другое, чтобы ему стало легче. Он ответил, что обращаться за лечением в госпиталь для ветеранов разрешается только раз в несколько месяцев. И оно все равно не помогает.
Уил не знал, что делать. Он уже собирался ложиться в больницу в Ашвилле, но тогда пропустил бы День благодарения и Рождество. Однажды он присутствовал на мероприятии для ветеранов и наткнулся на мужчину с психиатрической служебной собакой. Тот заметил, как Уил нервно постукивает по полу ногой, сидя на стуле. И сразу понял, что перед ним бывший солдат, испытывающий проблемы.
– Я думаю, служебная собака вам очень бы помогла, – сказал тот человек, – и с ногой, и вообще много с чем.
Уил обсудил все с женой, и они решили попытаться. В их церкви был прихожанин со служебной собакой, которую обучали в центре «Собаки для людей», и Уил подал заявку. Очередь двигалась быстро, и пару месяцев спустя в тюрьме Сент-Мэри он познакомился с Харнеттом. Уилу пес сразу понравился, но надо было понять, нравится ли он собаке.
Харнетт повел себя так, будто знал Уила уже давным-давно. Это было идеальное совпадение.
На тот момент, когда мы встретились с Уилом, пес жил у него уже около года. Уил говорит, что благодаря Харнетту и регулярным психологическим консультациям, которые он теперь получает (одним из обязательных условий участия в программе является получение ветераном психологического консультирования), его жизнь стала гораздо лучше. В том числе и семейная.
– Я каждый день радуюсь тому, что у меня есть этот пес. Просто описать не могу, как это здорово, – говорит Уил.
Харнетт помогает ему сохранять спокойствие в людных местах: если Уил чувствует подступающую тревогу, ему достаточно дать собаке команду, и тот успокаивает его. Часто Харнетт делает это и по собственной инициативе. Он прислоняется к хозяину, когда тот стоит в очереди, или кладет голову ему на колени, если Уил сидит, как сделал сейчас.
Их общая любимая команда – «обнимашки».
– Это самое приятное. Иногда одного этого бывает достаточно: просто почувствовать его тяжесть и тепло рядом с собой. – Моя жена его обожает, но, думаю, немного ревнует, – замечает Уил смеясь. – Я вообще стал больше проявлять чувства, больше осознавать их, и она очень это ценит. С тех пор, как у нас появился Харнетт, вспышки гнева практически прекратились. Он вернул меня настоящего. А лекарства только меня угнетали.
На левой руке у Уила татуировка – длинная стрела со словом «боец». Я спрашиваю, что она значит. Уил говорит, что много лет не чувствовал себя бойцом.
– Если честно, я чувствовал себя полной противоположностью бойца, если так можно сказать. Обессиленным и отчаявшимся.
А потом появилась собака, отсидевшая срок в тюрьме.
* * *
Многие думают, что посттравматическим синдромом страдают только ветераны, участвовавшие в боевых действиях. Но это не так.
