Как и хозяева бигля Оскара, искавшие для него обучающую программу по предупреждению о симптомах диабета, семья Уиллис нашла сайт кинолога Мэри Макнейт. Мэри возглавляла «Академию служебных собак», находившуюся на тот момент в Сиэтле, где обучались в основном собаки для диабетиков. Ее собственная служебная собака, помимо предупреждений о гипогликемии, которым обучалась, со временем, без всякой дрессировки, стала предупреждать хозяйку еще и о приближении мигреней
[36].
Как только Мэри поняла, что собаки могут предупреждать о мигрени, то решила, что попробует помочь людям, обучив своих собак с помощью образцов слюны, которые те будут брать во время приступов. Такую же технику она использовала при дрессировке на диабет.
Она знала, что это ненаучно и что над ее методикой кто-то может посмеяться. Но, по ее мнению, если правильно выбрать собаку – желательно щенка, чтобы как можно раньше начать обучение, – и дрессировать ее настойчиво, с хорошим поощрением, проявляя достаточно терпения, то программа почти наверняка сработает.
– Поначалу я сама удивлялась, – говорит Мэри. – Но если обученные собаки способны обнаруживать испражнения китов в океане, то почему же другие собаки не смогут найти то, что буквально у них под носом? Мы никогда не узнаем, что собака действительно может, пока кто-то вроде меня не скажет – «эй, давайте попытаемся и посмотрим, что выйдет».
Основываясь на собственном опыте, Мэри утверждает, что, если биохимическое изменение действительно происходит, собака обычно способна его уловить.
– Мы не говорим об ушибленном колене, – смеется она, – но собаки явно могут предупреждать о массе симптомов, о которых мы еще просто не подумали. Так что надо стараться и дальше.
Мигрень Пола отличалась от тех, которыми страдало большинство участников ее программы, но Мэри была уверена, что надежда есть, хоть и не гарантировала успеха. Она рекомендовала заводчика, у которого вот-вот должны были появиться щенки голдендудля. Его питомник славился отличными щенками, из которых вырастали образцовые служебные собаки, и Мэри решила, что с таким псом шансов у Пола будет больше всего.
Семье удалось зарезервировать одного из щенков. Когда Койре исполнилось 7 недель, заводчик сам доставил ее из Айдахо к Уиллисам в Южную Калифорнию. Он вез брата Койры и еще несколько собак в соседний штат, так что ему оказалось по пути.
Сначала Койру хотели назвать просто Собака. Пол всегда хотел собаку по кличке Собака. Но она не отзывалась, сколько они не старались. Наконец Пол сдался и начал узнавать, как будет «собака» на других языках. Остановился на финском, и собака получила кличку Койра.
Когда она приехала, то была размером с карликового кролика, который уже жил в их семье. Все тут же в нее влюбились. Она была забавная, привязчивая и очень спокойная, особенно для такой малышки.
Обучение началось на следующий же день, по рекомендациям, которые дала Мэри.
Каждые полчаса Пол жевал ватный шарик. Если в течение получаса после этого приступ не наступал, образец просто выкидывали, если же у него начинался паралич, образец использовали для тренировок. Мэри считала, что так у собаки будет больше шансов точно распознавать приближение приступа у Пола. Она обучила семью пациента специальной технике разделения одного образца на несколько. Это было важно, потому что каждый раз Койре надо было предъявлять новую, свежую пробу, а не ту, которую она нюхала раньше.
Ее тренировали ассоциировать этот запах с положительным подкреплением – в точности как собаку Люка по кличке Джедай, который предупреждал о симптомах диабета. Вивиан прокалывала дырочку в бумажном стакане и ставила его в другой стакан, где находился ватный шарик, который жевал Пол перед приступом. В верхний стакан клали лакомство для Койры, чтобы она обратила на него внимание. С каждой порцией лакомства собака нюхала новый образец. Подкрепление всегда было связано с запахом «надвигающегося паралича».
Через пару недель семья начала обучать Койру трогать лапой образец, который кто-то из них держал в руке. Они надеялись, что со временем это станет ее сигналом предупреждения. Дрессировка шла полным ходом, когда они собрались в Сиэтл на очные занятия с Мэри. Койре было тогда 3 месяца.
Первое предупреждение она выдала у стойки аренды машин в аэропорту Си-Так. До этого она вела себя совершенно спокойно, но вдруг начала прыгать, виться вокруг Вивиан с Полом и лизать Полу, сидевшему в коляске, лицо. Они никогда раньше не видели, чтобы Койра так себя вела. Через пару минут после того, как они уселись в арендованную машину, у парня начался паралич. Приступ был относительно короткий, и он мог самостоятельно дышать.
– Тогда мы подумали неееет, это просто совпадение, – говорит Вивиан.
Они заселились в отель, и тут Койра снова забеспокоилась, стала прыгать вокруг Пола и лизать его.
– Но тут мы уже знали, что она делает. Дали ей целую кучу лакомств, – говорит Вивиан. Через несколько минут Пола парализовало.
Когда Мэри услышала, как Койра пыталась предупредить Пола и Вивиан о надвигающемся параличе, то была поражена. Она решила, что пора поработать над сигналом предупреждения, и к концу 4-дневного курса Койра научилась давать его четко: она скребла Пола лапой, мягко, но настойчиво, и смотрела ему в глаза, словно пытаясь заглянуть в самую душу.
Через несколько месяцев собака стала стабильно предупреждать Пола о приступах. Обычно она давала сигнал тревоги примерно за полчаса. Если ее подопечный не обращал внимания на предупреждение, Койра бежала к кому-то еще. Если он падал и никого не было поблизости, она кидалась разыскивать остальных.
– Она потрясающая собака, – говорит Пол. – Она столько раз спасала мне жизнь! Кроме того, очень здорово, что мне не приходится больше падать на пол.
Однако покоя Пол так и не дождался. Вскоре после того, как Койра научилась подавать сигналы о наступлении паралича, у него развилась другая форма того же расстройства, такая же опасная и гораздо более болезненная. Теперь его мышцы не теряли тонус, а наоборот, внезапно сокращались, причем все одновременно. Только представьте – сильнейшая судорога, но ей охвачен весь организм.
У него оказалась тяжелейшая форма дистонии. Судорога сковывала все тело, включая гортань, так что примерно в четверти случаев он не мог дышать. При параличе искусственная вентиляция была относительно легкой процедурой, но с дистонией для того, чтобы подавать ему воздух, надо было прикладывать куда больше усилий.
