– Бей гада!
– ПЗРК! – возразил Максим, оценив размеры летучего «дракона»: тот был таких же размеров, что и «демонский самолёт». При столкновении действительно можно было повредить корпус машины, и тогда разведчики лишились бы возможности вернуться обратно.
Редошкин метнулся из кабины к люку, прихватив трубу «Вербы».
Максим сманеврировал таким образом, чтобы нос самолёта с люком смотрел на «птеродактиля», открыл люк-пандус, и Редошкин привёл в действие переносный зенитно-ракетный комплекс.
Ракета «Вербы» преодолела разделяющее противников расстояние за полторы секунды и разнесла клювастую четырёхкрылую махину в клочья, дождём посыпавшиеся вниз.
Максим закрыл люк.
Редошкин вернулся на место.
– Если «птеродактили» здесь, то и лётчики здесь! – бросил он.
Максим не ответил, выискивая место, откуда стартовал «динозавр».
Самолёт опустился ниже, и между валами кустарника протаяла щель длиной в полсотни метров и шириной не менее десяти.
– Это вход! – обрадовался Редошкин.
– Держись!
Самолёт спикировал в щель, поворачиваясь так, чтобы вонзиться в неё плоскостями корпуса параллельно краям провала.
Кустарник скрывал серповидный выступ в центре острова, сформированный гладким чёрным материалом наподобие битума. Выступ прорезало отверстие такой же серповидной формы, полускрытое высохшими побегами кустов бурого, серого и зеленоватого цвета. Это, очевидно, и был вход в подземный бункер «центра обороны», то ли оставшийся открытым после окончания войны Демонов, то ли открытый лётчиками. Хотя было непонятно, как им удалось найти механизм отпирания ворот и включить его.
Максим подвесил самолёт над отверстием, прикидывая, смогут ли они пролезть в колодец.
– Не протиснемся, – сказал Редошкин.
– Придётся разделиться.
– Тогда вниз пойду я.
– Вниз пойду я! Если ничего опасного или экстраординарного не встречу и если удастся пройти, вернусь за тобой.
– Не хотелось бы бросать наш транспорт без охраны.
– Придётся рискнуть.
Максим посадил самолёт на бликующий чёрным край выступа, вылез из «демонского» кресла.
Из оружия решил взять свою верную «лобаевку», один «теннисный мяч» и мачете.
– Захвати «бластер», – посоветовал Редошкин.
– У меня не четыре руки, – отказался майор, вылезая на пандус. – Будь начеку: не дай бог, полезут какие-нибудь киберы либо восстановленные «птеродактили», тогда улетай.
– Я тебя не брошу.
– Короче – по обстановке.
Максим привычно подставил ладонь, получил по ней хлопок ладонью лейтенанта и спрыгнул с пандуса на кажущуюся жидкой вершину выступа.
Глава 14
Прогулка
Ожидание улетевших на разведку спецназовцев затянулось, и Плащинин созвал совещание в «столовой», чтобы обсудить, во‐первых, положение сидельцев в Крепости, а во‐вторых, отвлечь «гражданских некомбатантов» от недобрых переживаний.
К этому времени учёным удалось плотнее пообщаться с компьютером цитадели и открыть ранее заблокированные помещения.
Многие из них оказались настоящими кладбищами, заполненными саркофагами с телами усопших по причине отключения энергии владельцев Крепости. Некоторые были пусты.
В семи оставшихся на третьем и четвёртом уровнях Крепости земляне обнаружили странные контейнеры зеленоватого цвета, напоминающие стога сена или композиции из труб, похожие на сгустки кишок. На вопросы: что это такое и для чего предназначено, Сумасход конкретно ответить не смог.
– Генетические запасы, – сообщил он туманно.
Разумеется, его мысленная речь сильно отличалась от аудиоречи, и операторам приходилось зачастую домысливать перевод, отчего случались споры между ними, так как они понимали компьютер по-своему, в соответствии со своими знаниями и опытом.
– Это хранилище геномов Демонов, – утверждал Новожилов.
– Биологические субстраты для воспроизведения нуждающихся в замене узлов Крепости, – возражал Карапетян.
Но оба сходились во мнении, что «стога сена» представляют собой засохшие «нейропрограммы», предназначенные для реализации каких-то далеко идущих планов Демонов Войны.
Открытие группой Сергея Макаровича «червоточины», соединившей Лес с каким-то другим ландшафтным образованием с таким же лесом, которой оказалась шахта, похожая на ствол жюльверновской пушки, произвело на остальных постояльцев сильное впечатление.
Егору Левоновичу пришла в голову интересная мысль о том, что мир Большого Леса является своеобразным биг-маком – это раззадорило обоих экспертов, и они заспорили о существовании многомерных переходов между бранами-вселенными, некоторые из которых реализуются в виде эффектных «червоточин» – иномериан и «прослоек» между измерениями.
– Не вызывает сомнений, – сказал Егор Левонович, – что количество измерений, равное трём и четырнадцати сотым, порождает многосвязное пространство, что мы и наблюдаем в этом мире. Идея «мира-бутерброда» имеет право на существование, и я даже берусь выразить это математически. Возможно, брана нашего Леса действительно представляет собой объект, состоящий из трёх-четырёх, а то и больше, слоёв.
– По-моему, вы немного спешите, коллега, – возразил Новожилов. – Мир Большого Леса всего лишь Риманов
[4] разрез, то есть червоточина с нулевой длиной. Он завёрнут сам на себя, что мы и наблюдаем, имея шахту-червоточину, соединяющую края одного слоя.
– Какая же она нулевая? – хмыкнул Костя. – Длина шахты не меньше километра, да, Сергей Макарович?
– В масштабах вселенной это всё равно что нуль.
– Не согласен, коллега, – качнул головой Карапетян.
– Могу поспорить.
– Не надо спорить, товарищи эксперты, – остановил физиков Плащинин. – Теоретические дискуссии не приблизят нас к истине.
– Почему? Из того, что мы узнали, можно сделать далеко идущие выводы. К примеру, очень хотелось бы прояснить гипотезу об отпочковании нашей звёздной вселенной от браны Большого Леса. Ведь если она истинна, тогда так называемого Большого Взрыва, якобы породившего нашу вселенную, не было.
– Отделение нашей браны от браны Большого Леса и выглядело как Большой Взрыв, – сказал Карапетян.
– В таком случае каким образом в нашу вселенную попали гены жизни Большого Леса? Взрыв ведь был мощнейшим и сопровождался эрой инфляции, раздувшей пузырь нашей вселенной в триллионы триллионов раз!
– Вполне вероятно, что генные принципы жизни передаются через осцилляции вакуума…
