В истории пиетизма выделяются трое – Филипп Якоб Шпенер, Август Герман Франке и граф Николай фон Цинцендорф.
Возрождение души
Филипп Шпенер (1635–1705) рос под сильным влиянием религии, в том числе сочинений немецкого мистика Иоганна Арндта и английских пуритан. Позже, в Страсбургском университете, он встретил профессоров, которые познакомили его с трудами Лютера, и понял оправдание верой не просто как доктрину, но как духовное возрождение.
Три года прослужив пастором в Страсбурге, Шпенер принял назначение во Франкфурт, важный лютеранский город. Обстановка там его неприятно поразила, и он, отложив предписанные тексты, стал проповедовать только по Библии, призывая к покаянию и апостольству. Несколько лет не было и намека на прорыв. Но в 1669 году, когда он говорил о Нагорной проповеди, он вдруг почувствовал отклик – и тот оказался невероятным! Люди обратились! Жизнь в их семьях стала иной!
Шпенер дважды в неделю собирал у себя дома небольшую группу ревностных верующих для чтения Священного Писания и бесед на религиозные темы. Вскоре недоброжелатели с презрением прозвали эти встречи «посиделками набожных». Из них и родился пиетизм.
Интерес к религиозной литературе возрастал. Проповеди Иоганна Арндта выходили в свет. Шпенер написал к ним вступление под названием «Благочестивые желания», где рекомендовал устраивать группы для изучения Библии и духовного развития; вести суровую, даже аскетическую христианскую жизнь; немало заботиться о христианских нравах студентов-богословов; а также сделать проповеди более простыми и духовными. Шпенер учил так: группа людей, жизнью своей познавших, что значит подлинное христианство, собирается в каждой конгрегации – и тем содействует более строгой, но и более ревностной христианской жизни. Он надеялся, что эта закваска пропитает всю Церковь, и чувствовал, что к этому подходят лишь «рожденные заново», те, кто осознанно пережил истинность христианства, – и только им следовало доверять священнослужение.
В 1686 году Шпенер стал придворным проповедником в Дрездене. Но в своих проповедях он не признавал никаких компромиссов – и потому часто конфликтовал с властями, так что в 1692 году принял приглашение курфюрста Бранденбурга и переехал в Берлин. В том же году он убедил Фридриха, будущего короля Пруссии, пригласить Августа Германа Франке (1663–1727) на должность профессора нового университета в Галле. В этом Шпенер проявил великую мудрость и смирение. Франке вскоре стал предводителем пиетистов, хотя Шпенер продолжал писать и проповедовать до самой смерти, наступившей в феврале 1705 года.
Франке прибыл в Галле после нескольких лет в Лейпцигском университете, где его внимание к духовным делам не раз создавало напряжение в отношениях с коллегами по факультету.
С чего началось его религиозное рвение? Как говорил он сам, с обращения в веру, преобразившего его после двух лет внутренней борьбы и сомнений. Франке писал проповедь на слова Евангелия от Иоанна 20:31 – и вдруг пал на колени в великом страхе. «Я молился, – говорил он, – Богу, которого до сих пор не знал и в которого не верил, и молился об одном: если Он есть, то пусть он спасет меня от этого жалкого состояния!» И Бог его услышал! Печаль оставила его душу, и он почувствовал, что «охвачен внезапно захлестнувшим его потоком радости». Когда он встал с колен, он знал, что спасен, и с этого времени было «легко жить праведно и радостно в этом мире».
В Галле Франке учредил ряд духовных и общественных служений. Главные центры служения пиетистов сосредоточились в университете. Франке так сострадал брошенным, что открыл школу для бедных, устроил сиротский приют и купил таверну с прилегающим участком, чтобы снести ее и построить больницу. Еще он возвел латинскую школу для одаренных мальчиков, вдовий дом, дом для девиц, благотворительный медпункт, книжный склад, типографию и библейское общество. И когда король Дании Фредерик IV в 1705 году захотел основать в Индии одну из самых первых протестантских миссий, своих первых миссионеров он нашел именно среди тех, кто учился у Франке в Галле.
Плотник и граф
На позднем этапе пиетизма господствует граф фон Цинцендорф (1700–1760), пылкий и эмоциональный человек, веривший в то, что знаком истинного христианства является простая, детская вера в кровь Иисуса. В ярких, почти эротических образах он воспевал связь души с Христом.
Цинцендорф был внуком аристократа, покинувшего Австрию по религиозным убеждениям. Когда отец юного Николая умер, а мать снова вышла замуж, воспитанием мальчика начала заниматься горячо религиозная бабушка, которую восхищали пиетисты Галле. Николай три года изучал право в Виттенбергском университете, но его душу всегда влекло к священству.
Возможность пришла, откуда ее совершенно не ждали – от остатков старого движения гуситов, Чешских братьев (Unitas Fratrum). Братство процветало в Богемии и Моравии во времена Реформации, но было почти уничтожено в годы Тридцатилетней войны и подверглось суровым гонениям. Их возродил Кристиан Давид, моравский плотник, и они, стремясь найти приют в протестантских землях, обрели его во владениях Цинцендорфа, где Давид в 1722 году создал общину, названную Гернгут, «Стража Господня». Цинцендорф вошел в общину, и вскоре к ним стали приходить самые разные религиозные люди. Моравские братья грезили о городе, населенном лишь христианами, отделенном от мира, настоящем «сообществе святых». То было свободное и общинное монашество, без целибата. Но, как монахи, гернгутеры стремились к христианской жизни в особенно благодатных условиях и вдали от более сильных искушений.
С 1727 года Цинцендорф был ангелом-хранителем Гернгута. Десять лет спустя его официально возвели в сан в реорганизованной Моравской церкви – или, как они предпочитали себя называть, в церкви Единых братьев. Цинцендорфа всегда влекло к миссионерству, и в итоге Моравские братья стали первой в истории крупной миссионерской силой среди протестантов.
В 1731 году, приехав в Копенгаген, датскую столицу, на коронацию Кристиана VI, Цинцендорф встретил чернокожего из датских владений в Вест-Индии и был поражен, услышав о нуждах порабощенных. Как результат, в 1732 году «первые ласточки» из армии моравских миссионеров, Леонард Добер и Давид Ницшман, отправились из Гернгута на остров Сент-Томас. Вскоре начали быстро возникать и другие миссии: в Гренландии и Лапландии, у американских индейцев в Джорджии, на побережье африканской Гвинеи, у готтентотов в Южной Африке, в южноамериканской Гвиане, на Цейлоне и в Алжире.
В душе Цинцендорфа, как и почти у всех, сплетались свет и тень. Он был склонен к сентиментальной религии. И все же некоторые из его чувственных гимнов были приняты во многих церквях – скажем, вот этот: «Пока мы свой покой не заслужили, ведет нас Иисус до той поры». Мало кто проявлял такое ревнование по Иисусу, и Цинцендорф явил истинную суть своего нрава, когда провозгласил перед гернгутерами: «У меня только одна страсть – Он, и никто, кроме Него».
Взгляд по прошествии веков
Пиетизм дал невероятно много не только немецкому народу, но и всему мировому христианству. В церквях XVIII столетия он сместил акценты с алчного соперничества на заботу о душах. Он сделал проповедь и пастырское посещение главными заботами протестантского служения. Он в высшей степени обогатил протестантскую музыку и подчеркнул, сколь важную роль играют духовные миряне в возрожденной Церкви. Возможно, его величайшим наследием был акцент на маленьких группах и ревностном изучении Священного Писания. Собрания в церквях не всегда позволяли в достаточной мере изучить Библию. А в небольших группах стремились к более полному ее познанию – и поощряли всех читать Священное Писание наедине с собой, а службы совершать вместе. Каждый ученик учился по своей Библии; группы размышляли над словом или мыслью из Священного Писания, а верно выбранный гимн усиливал каждодневные размышления над строками.
