Сердце Наоки захлестнула тревога. Что там ещё задумала эта женщина?
Он протянул руки, взялся за края штор. И одним движением резко раздвинул их в стороны.
Прямо напротив его окна находился балкон небольшой квартиры в соседнем доме. Шторы на окнах там были тоже распахнуты. А посреди комнаты стояла женщина и смотрела на него, прижимая к уху телефонную трубку.
— Ну? — спросил он. — И что?
— Если ты не хочешь по-настоящему, у меня тоже есть свой план, — сказала она и попятилась вглубь комнаты.
Там, в глубине комнаты, стояла вешалка для одежды. Нечто вроде турника из металлических труб. Верхняя перекладина, похоже, поднята на максимальную высоту. Но никакой одежды на этой вешалке не было. Вместо неё там свисало то, от чего Наоки ещё больше занервничал, — верёвка с петлёй.
— Эй, — сказал он. — Что ты делаешь?
Но она не ответила. Под вешалкой, видимо, стояла какая-то табуретка или что-то в этом роде. Женщина забралась на неё. И, не сводя с него взгляда, продела голову в петлю.
— Эй, Фуюко, — наконец-то назвал он её по имени. — Это плохая шутка.
— Это не шутка. Я же сказала: у меня свой план.
— Перестань. Не валяй дурака.
— Хочешь это остановить? Тогда слушай меня внимательно.
— Я понял. Поговорю с женой. В ближайшее же время — обязательно. Так что выкинь из головы эту ерунду.
— Нет! Не верю. Дай жене трубку прямо сейчас. И я расскажу ей всю правду.
— Перестань меня шантажировать. Тебе что, нравится меня мучить?
— А тебе? Никогда не думал, сколько ты уже мучаешь меня? Я больше не могу. Лучше умереть, чем так жить!
— Прости. Я виноват, понимаю. И поэтому давай…
— Позови жену!
— Сейчас нельзя.
— Почему?
— Но тут ничего не поде…
— Прощай.
Она соскочила с табурета. Вешалка закачалась.
— Эй… Фуюко! — вскрикнул он. — Ты что?! Фуюко!
Но из трубки больше не доносилось ни звука. Он пригляделся. Её тело болталось посреди комнаты с повисшей головой и руками. На инсценировку не похоже, хоть тресни.
Прошла ещё секунда — и в коридоре послышались торопливые шаги. А затем кто-то постучал в дверь.
— Сигэхара! Можно войти? Случилось ужасное! — раздался голос Минэмуры.
Наоки ничего не ответил, и Минэмура решил открыть дверь. Увидев старшего товарища с трубкой возле уха, он замешкался.
— Ох! Прости. Ты ещё говоришь по телефону?
— Нет… Уже нет, — ответил Наоки и отключил мобильник.
— Кое-что случилось. В доме напротив повесилась женщина! — Глаза Минэмуры были круглыми от ужаса.
— Ты что, это видел?
— Да. Я как раз случайно посмотрел в окно, и… — Тут Минэмура заметил раздвинутые шторы. — Так ты, значит, тоже?
— Да.
— Наверное, нужно вызвать полицию. По-моему, кроме нас, этого никто не заметил…
И Минэмура повернулся, собираясь выйти.
— Нет, погоди, — остановил его Наоки. — Как там Сидзуко?
— Она тоже в шоке. Прилегла на диван.
— Ясно, — Наоки закусил губу, не зная, что сказать: в голове всё перепуталось.
— Нужно позвонить в поли…
— Подожди! — Наоки поднял правую ладонь, чтобы остановить товарища. — Эта женщина была моей любовницей.
— Ч-что?! — удивлённо произнёс Минэмура.
— Подробности я рассказать не могу, только то, что это она мне звонила только что и обещала покончить с собой, если я не расскажу о нашей связи жене.
— И потому повесилась?!
— Именно, — сказал Наоки и медленно кивнул. Казалось, его оставили всякие силы.
— Но как же… — выдавил Минэмура, не зная, что на это сказать.
Наоки обхватил голову руками.
— Кошмар! Полиция придёт к ней в квартиру и сразу поймёт, что заставило её это сделать. А потом это станет известно моей компании… А-а!
— Я понял. Давай я всё равно схожу в ту квартиру. Может, ту женщину нужно везти в больницу? И её ещё можно спасти? Я сбегаю!
— Уже поздно, — бессильно выдохнул Наоки. Хотя в словах Минэмуры ещё звучала слабая надежда, мрак, застилавший глаза, не рассеивался.
— Но что-то же надо сделать, хотя бы это!
— Да, пожалуй… Ладно, сходи.
— Хорошо. Посмотрю, как она там, и сразу тебе позвоню.
— Ключ возьми. — Наоки выдвинул ящик стола, вынул спрятанный там ключ. Но Минэмура замотал головой.
— Мне самому заходить нельзя. Вызову управдома.
— Ах, да… Конечно. — Что и говорить, Минэмура был прав.
Не заглядывая в гостиную, Минэмура сразу же выбежал из квартиры. Вероятно, он тоже не представлял, что сказать Сидзуко.
Наоки смотрел на ключ в своей ладони. Ключ, превративший его жизнь в бесконечный кошмар.
2
Фуюко Сэто служила в рекламном агентстве. Около года назад Наоки познакомился с ней, когда шла кампания по продвижению новой продукции его фирмы.
Деловая, в строгом брючном костюме, мастерски выполняющая свою работу — она была очень впечатляющей. В своём обычном окружении Наоки ещё не встречал женщин, настолько увлечённых своей карьерой.
Близкие же отношения у них начались с того, что он позвонил ей. Несколько раз они вместе поужинали, а потом оказались в её постели. Ко всему прочему она оказалась невероятно женственной. Иногда устраивала ему сцены ревности или, прося его о чём-нибудь, канючила, как ребёнок. Поначалу его озадачивала столь явная разница двух её образов, но постепенно он стал считать это её изюминкой.
Сидзуко была женщиной тихой, доброй и безропотной. Что бы ни случилось, прежде всего заботилась о муже и семье. Когда-то, оценив кроткий характер, Наоки женился на ней, но уже через несколько лет именно эта безропотность и покорность ему наскучили. Он стал изменять ей, хотя ни один из таких романов не длился долго. Порой ему даже хватало и женщины на один вечер.
Но с Фуюко всё оказалось совсем не так. Ему стало казаться, что в те часы, когда они вместе, он действительно счастлив и что действительно хотел бы остаться с ней навсегда. Позже эти свои иллюзии он с горечью называл «колдовским наваждением».
Их близость продолжалась уже полгода, когда Фуюко забеременела. Однажды, выпив, Наоки вдруг решил, что на этой женщине он даже готов жениться и в порыве пьяной страсти не стал пользоваться никакими средствами предохранения. Узнав о беременности любовницы, Наоки впервые за эти полгода напрягся. Заводить ребёнка в его планы не входило. Да, иногда он думал, что мог бы жениться на ней, но пока никаких реальных шагов для этого не предпринимал.
