— Эй, Ёси! — бросил он оператору. — Перерыв!
Сакаи кивнул и выключил станок. Вой двигателя постепенно утих.
— А что, посвежее ничего не нашлось? — проворчал Тадааки, помыв руки и сев за стол. На столе стояла тарелка, на ней — пять пирожков со сладкой бобовой начинкой. — Разве это не остатки со вчерашнего дня?
Поскольку так оно и было, Такаки просто молча улыбнулась.
— Да ладно тебе! Лично я их люблю, — сказал Кадзуо Судзуки, беря один пирожок.
— Сладкое во время работы очень полезно, — добавил Дзиро Танака. Но пирожка не взял.
Ничего не ответив, Сакаи отхлебнул налитого ею чая.
— Да, Ёси! Ты не мог бы отвезти заказчику наши кольца уже сегодня? — спросил Тадааки.
— Хорошо, попозже отвезу, — ответил Сакаи.
— Давай. И насчёт оплаты: скажи, чтоб переводили как можно скорее.
— Скажу, — отозвался Сакаи, не отрывая взгляда от чашки с дымящимся чаем.
— А мне сегодня ещё нужно кое-куда съездить, — сообщил Тадааки, не обращаясь ни к кому конкретно.
— Куда это? — уточнила Такако.
— Деньги забрать.
— Забрать? А разве была какая-то недоплата?
— Да это не за работу. — Тадааки разломил пирожок пополам и откусил от середины со сладкой начинкой. — Старинный долг. Похоже, наконец-то вернут.
— Ты мне о нём не рассказывал.
— Это было ещё до кризиса. Одолжил сыну человека, которому очень многим обязан, потому и вернуть много лет не требовал. А в последнее время этот парень хорошо продвинулся на службе, вот и решил рассчитаться, — пояснил Тадааки и запил пирожок чаем.
— А сколько он должен? — спросил Судзуки, внимательно посмотрев на него.
— Да точно уже и не вспомню. — Тадааки почесал поседевший висок. — Но сумма немаленькая. В общем, теперь будет очень кстати.
Судзуки скептически усмехнулся. Танаки тоже удивился.
— Смотри-ка! В наши дни ещё встречаются люди, которые возвращают большие долги?
— Но это же нормально, разве нет? — рассмеялся Судзуки.
— Ну, в последнее время тех, кто не возвращает, всё больше. Даже банкам не стремятся отдавать кредиты.
— Это верно. И всё-таки…
— Есть, конечно, такие, кто и по уши в долгах живёт припеваючи. Но обществу в целом на свалку ещё не пора! — произнёс Тадааки, словно подводя черту, и посмотрел на жену. — Так что приготовь-ка мне пиджак.
— Хорошо. — Такако кивнула. — Кстати, я сегодня тоже в город собираюсь.
— Куда? — Тадааки прищурился.
— По магазинам. Хочу поискать одежду для Акихо. Ей совсем уже не в чем ходить.
— Что, непременно сегодня?
— Но и завтра, и послезавтра у меня куча дел.
— Сегодня сиди дома! — оборвал её Тадааки, допил залпом чай и встал.
Когда муж говорил таким тоном, спорить было бессмысленно. Такако смолчала. Трое подчинённых, похоже, почувствовали себя неловко. Быстро допили свой чай и разошлись по рабочим местам.
Тадааки, надев серый пиджак и даже повязав галстук, около трёх часов дня взял с собой спортивную сумку, сел в машину и уехал.
Дождавшись его отъезда, Такако тут же вышла из дома. На станции метро Цукиси́ма она оказалась ровно в четыре.
«До пол восьмого вернусь», — рассчитывала она.
Но вернуться в тот день у неё получилось только к восьми. Пятиклашка Акихо и третьеклашка Кота мирно смотрели телевизор. Тадааки ещё не вернулся. Она достала из пакетов готовую еду, которую купила в магазине, и разогрела ужин.
— Папы так долго нет! — заметила Акихо, жуя свиную котлету в кляре.
— Да, и правда, — Такако нахмурилась, скользнув взглядом по часам рядом с телевизором. Полдевятого.
Но, даже когда эти часы показали одиннадцать, Тадааки всё ещё не вернулся. Она позвонила ему на мобильный, но он не взял трубку. Такако уложила детей спать, а сама в одиночку ждала мужа в гостиной. По телевизору показывали новости. Диктор с осуждающим видом рассказывал о проблеме ядерного вооружения Северной Кореи, но смысл его слов она не понимала.
Вдруг за спиной послышался какой-то звук. Вздрогнув от неожиданности, она обернулась. В дверном проходе стояла Акихо в пижаме.
— Ты чего вскочила? Если сейчас же не ляжешь, утром будет трудно вставать!
— Папа до сих пор не вернулся?
— Он сегодня работает допоздна. Не волнуйся. Быстро спать!
Но дочь и не думала уходить. И стояла в явном замешательстве. Такако стало жаль её.
— Ну, ты чего? — спросила она уже мягче.
— С папой… что-то случилось?! — выпалила дочь.
— Случилось? О чём ты?
— Вчера ночью я увидела очень странную штуку.
— Странную? — Такако нахмурилась, и меж её бровей пролегла морщинка. — Что именно?
— Шаровые молнии.
— Шаровые молнии?
— В мастерской. Ночью я проснулась и пошла в туалет, а папа всё ещё был в мастерской. Я заглянула в дверь одним глазком, а он сидит там один в темноте. Я хотела спросить: «Ты что тут делаешь?» И тут вдруг прямо над ним как залетают шаровые молнии!
— Да ладно тебе. Наверное, папа что-нибудь поджёг.
Но Акихо покачала головой.
— Я сразу же у него спросила: «Ты сейчас ничего не поджигал?» А он сказал, что ничего не делал, просто зашёл туда проверить чертежи.
По спине Такако пробежал холодок. Но она постаралась не показывать своих страхов дочери.
— Тебе просто почудилось. Так часто бывает.
— Я сначала тоже так подумала. Но что-то же там было! И мне показалось: с папой вот-вот случится что-то плохое. Он уже скоро придёт? — с тревогой спросила Акихо, глядя на часы возле телевизора.
— Вот ещё! Не болтай глупостей! — резко оборвала её Такако. — Быстро в постель! Завтра в школу не встанешь — что я с тобой буду делать?
— Мама, когда папа придёт, ты мне скажешь?
— Скажу, скажу, не волнуйся.
Акихо двинулась на второй этаж. Но перед этим в коридоре оглянулась на дверь, ведущую в мастерскую, и с отвращением прошептала:
— Что-то же там было… Ф-фу!
Снова оставшись одна, Такако взяла пульт от телевизора и переключила один за другим все каналы. Но не нашла ни одной программы, которая смогла бы отвлечь её от тревожных мыслей.
В итоге она забылась и просидела так до утра. Разбудил её яркий солнечный свет. Она сидела на татами, уткнувшись лбом в обеденный столик. Из-за того, что она заснула в такой неестественной позе, всё тело ломило, голова была тяжёлой.
