— По пять тысяч в день, включая накладные расходы
[10]. Ну, я-то здесь в основном дурака валяю, так что грех жаловаться. Безработному и такая халтурка за счастье, — добавил он со слегка вымученной улыбкой.
Потом они пустились в долгие воспоминания о студенческих годах, прихлёбывая то пиво, то виски, то саке. У подработки Ямаситы был один явный плюс: ему разрешалось пить и есть всё, что найдёт в холодильнике. А холодильник тот оказался под завязку забит огромными бутылями с пивом, и вдобавок к нему они нашли по бутылке непочатых виски и саке.
Но, видимо, оттого, что Ямасита начал пить засветло и совсем перебрал, после полуночи он уже клевал носом, а ещё через час захрапел. И, как бы ни тормошил его Хосотани, просыпаться не собирался.
«Ну вот что с ним поделаешь?..» — вздохнул Хосотани, накрыл его одеялом и встал. Сам он собрался спать в комнате на втором этаже и, выключив свет, начал подниматься по лестнице в кромешной тьме.
Он, конечно, перебрал и, едва занеся ногу над ступенькой, на секунду потерял равновесие, пошатнулся и рухнул на колени.
«Как же я бессовестно набрался!» — подумал он и потёр ладонями лицо, пытаясь встать. Вот тут-то всё и случилось.
За окном, выходящим в садик между домами, кто-то стоял и вглядывался в квартиру через оконное стекло. Хосотани вздрогнул. А спустя мгновение оторопел.
Киёми?!
Несмотря на тюлевые занавески, ему действительно почудилось, что за окном стоял кто-то очень похожий на Киёми. Тот же лимонно-жёлтый костюм, что он видел на ней несколько часов назад, отчётливо проступал из мрака даже в тусклом лунном сиянии.
— Киёми…
Хосотани бросился к выходу, но глаза ещё не привыкли к темноте, да и алкоголь давал о себе знать, так что мотало его из стороны в сторону, точно на судовой палубе в шторм. Наконец ему удалось открыть дверь, и он выскочил из дома босиком.
— Киёми! — позвал он.
Но никто не отзывался. Он свернул за угол и подбежал к окну. Но и там её не было.
«Что происходит?! — в панике думал он, весь дрожа. — Как могла Киёми здесь появиться? Она же решила держаться от Косуги подальше!»
Его всё больше мутило.
Он достал из кармана мобильник и первым делом решил позвонить Киёми домой. Но трубку никто не брал. Тогда он позвонил на её сотовый. И тоже безрезультатно.
Немного подумав, он набрал ещё один номер. И позвонил девушке по имени Фунико Ода. Та была лучшей подругой Киёми, жила с ней в одной многоэтажке и работала в том же клубе. Однажды, когда они все ходили в караоке, она дала Хосотани номер своего телефона.
— Алло? Я слушаю! — услышал он голос Фунико.
— Алло, Фуни? Это я, Хосотани.
— A-а. Что-то стряслось? Почему среди ночи?
— Я тебе потом всё объясню. Пожалуйста, поднимись в квартиру Киёми.
— В квартиру Киёми? Сейчас?! Но зачем?
— Потом, потом объясню всё! Просто сходи туда скорее, очень тебя прошу! — уже проорал в трубку Хосотани.
2
— По просьбе Тадао Хосотани ничего не понимающая Фунико Ода вышла из своей квартиры. Она жила на третьем этаже, а Киёми — на пятом. Пожелай она воспользоваться лифтом, всё сложилось бы совсем по-другому, но она решила пойти по лестнице. И начала подниматься на пятый этаж…
На этом месте Кусанаги прервал свой рассказ и посмотрел на Юкаву. Тот сидел в кресле, закинув ноги на стол, и шлифовал ногти пилочкой.
Иногда его можно было застать здесь, в 13-й лаборатории отделения физики физико-технического факультета Университета Тэйто. Шли лекции, и студентов в лаборатории не было.
— Эй! Ты меня слушаешь?
— Да, и очень внимательно. Продолжай. И к чему же привело решение подняться по лестнице?
— Она увидела, как с четвёртого этажа на третий, а потом на второй торопливыми прыжками сбегал коротко стриженный мужчина в серой короткой куртке. Более того, Фунико узнала его. Это был один из постоянных посетителей ночного клуба на Синбаси. Но он даже не заметил её. «Как странно», — подумала Фунико и поднялась к Киёми Нагаи. Позвонила, но ей никто не открыл. Повернула ручку — дверь оказалась не заперта…
— Она вошла и обнаружила труп, не так ли?
— Киёми Нагаи лежала на полу в ванной. И Фунико Ода тут же позвонила в полицию.
— Тогда-то на сцене и появился знаменитый сержант полиции Кусанаги и его команда! — ухмыльнулся Юкава.
— Ну, в общем, да. Жаль только, большой роли нам сыграть на сей раз не довелось. Когда мы примчались, преступник был уже известен, и поймать его было лишь вопросом времени.
— Тот, кого заметила на лестнице Фунико Ода?
Кивнув в ответ, Кусанаги бросил взгляд на раскрытый в руках блокнот.
— Спортивный журналист Кацуити Косуги. Как я уже говорил, закадычный друг Хосотани и безнадёжный поклонник Киёми Нагаи. Когда в ходе следствия всплыло его имя, он уже мчался по федеральной трассе в сторону Осаки. Поймать его, конечно, труда не составило. Мы знали, куда именно он направлялся, и оставалось только послать за ним наших людей.
— И что же, Косуги признал вину?
— Поначалу вроде собирался отрицать. Но как только понял, что есть свидетели, сразу во всём признался.
— Лично мне это преступление не кажется спланированным заранее.
— Верно. Типичное убийство в состоянии аффекта.
В тот вечер Косуги ждал возвращения Киёми Нагаи перед дверью её квартиры. Вернулась она незадолго до одиннадцати.
«Хочу поговорить с тобой, давай зайдём», — сказал он, и вначале она, похоже, пыталась его прогнать. Но затем, возможно, подумала, что лучше поговорить, иначе их проблемы так и останутся нерешёнными, и в итоге впустила.
Он кинулся к ней с любовными признаниями: что страстно мечтает обладать ею, хочет её всю без остатка, что мечтает жениться на ней.
Но Киёми Нагаи довольно резко и обидно отказала, не выбирая ни слов, ни интонации.
Тем не менее Косуги не сдавался. «Давай попробуем встречаться хотя бы недолго, — настаивал он, — я готов на всё ради твоей любви».
От такого предложения Киёми вышла из себя. До сих пор она держалась с ним как с клиентом своего заведения, по теперь её терпение лопнуло.
«Не валяй дурака, — бросила она ему, — нужно быть полным кретином, чтобы надеяться, что когда-нибудь я окажусь в постели с таким чурбаном, как ты. Для меня ты был клиентом нашего заведения, только поэтому я с тобой и цацкалась так приветливо! А ты что о себе возомнил?!»
Она презрительно выкрикивала разные оскорбления, выворачивавшие душу Косуги наизнанку. И при этом она улыбалась. Эта улыбка и добила Косуги окончательно. Внутри у него что-то с грохотом взорвалось…
