Лоури смотрит на машинку невидящим взглядом. Вся стена — от пола до потолка — заполнена книжными полками. Лоури закуривает и выпускает дым на Эмму, Тома Джонса, Моль Фландерс, на Бекки Шарп, Джейн Эйр и лорда Джима…
Дорогие мама и папа,
Пишу, чтобы сказать, что здесь, на пыльных страницах прошлого, я чувствую себя хорошо. Тесть и теща только что прибыли на еженедельный ритуал, во время которого мясо будет принесено в жертву огню и затем съедено под руководством вашего сына. Жить среди обезьян Техногенной Эры вначале было непросто, но я освоился с их повадками и даже сумел занять определенное место в их сообществе. Более того, как вы знаете, я даже женился на представительнице их вида.
Моя главная проблема — Блокировка Творчества, о которой я писал вам уже много раз. Впрочем, такого развития событий и следовало ожидать. Как вы знаете из моих предыдущих посланий, в первые годы заключения я всячески старался вернуться к прежнему занятию. Но тщетно. Так что теперь я вполне смирился с ролью простодушного школьного учителя, внедряющего в головы своих учеников невежество, неверные суждения и ложные понятия. Я говорю им прямо в лицо заведомую ложь. Но чтобы вам не показалось, что все в моей жизни совсем мрачно, добавлю: я научился довольно-таки ловко скакать по ветвям и даже в некоторой степени получаю удовольствие от распространенного здесь занятия — хождение по лесу и собирательства блестящих безделушек. Но, как я уже сказал, близится время Ритуала, так что я должен оборвать последнюю строку длиннейшего сочинениях из всех, что я никогда не напишу. Надеюсь, у вас все хорошо.
Ваш любящий сын, Виктор
— Вик, — зовет Нора, стоя внизу у лестницы, — они уже здесь.
Больше тянуть нельзя, не отвертишься. Деревянной походкой он спускается по лестнице в гостиную. Сцена 5. Внушительный торс тестя облачен в серый клетчатый двубортный пиджак. Тощая, как палка, теща нарядилась в костюм пастельно-голубого цвета. Удушливый аромат папашиного одеколона заполняет всю гостиную, мамочкины духи вплетаются в эту мощную симфонию едва слышной туманной мелодией. Как всегда, Мамочка приветствует Лоури с безмерным радушием — целует в щеку, всячески демонстрируя, что она ему — как родная. Папаша держится на некотором отдалении. Нора предлагает присесть, и все рассаживаются — Папаша и Мамочка на диван, дочь между ними, Лоури в свое кресло. Папаша долго и детально повествует о недавно перенесенной операции на простате, далее тема меняется на не столь животрепещущую, а именно, на мамочкину боль в боку — по словам доктора Келпа, это исключительно от нервов. Разговор неминуемо переходит на Тома, старшего брата Норы. У Папаши чисто случайно оказываются с собой снятые недавно Полароидом фотографии Тома, его жены Барбары и трех очаровательных детишек. Нора и Лоури изучают цветные фото. Нора, хорошенько разглядев, передает снимок Лоури, тот смотрит, складывает стопкой у себя на колене и возвращает тестю.
Самое время Папаше вспомнить о том, какую замечательную карьеру Том делает в строительной компании. Папаша и сам каменщик на пенсии, и в свое время тоже сделал замечательную карьеру, свидетельство чему — двухэтажный загородный дом и «империал» 1974 года. Лоури корчится в своем кресле. Нора нервно закуривает. Папаша взглядывает на нее. Мамочка говорит:
— Если бы все были строителями, то мы бы водили автомобили из кирпича!
Это ее любимая шутка специально для таких случаев.
Нора встает и включает телевизор. Только что начались двенадцатичасовые новости. В Чили разбился самолет. Погибшими объявлены сто два человека, однако это число не окончательное и, без сомнения, может вырасти в любую минуту. Лоури извиняется: ему надо заняться углями, — встает и выходит из комнаты. Он слышит, как за его спиной мамаша тихо говорит:
— Бедный мальчик. Каждый раз, когда разбивается самолет, он вспоминает о той трагедии…
Она имеет в виду авиакатастрофу двадцатилетней давности. Среди ста сорока жертв значились имена мнимых родителей Лоури.
Сцена 6. В чулане на кухне висит фартук Лоури. После прошлого огненного ритуала он побывал в стирке. Пятна жира и следы сажи остались, а вот яркие надписи: «ШЕФ-ПОВАР И ГЛАВНАЯ СУДОМОЙКА, ДАВАЙ, ПОКА ГОРЯЧО!» и «СОСЕДУШКА! ЗАРЕЗЕРВИРОВАНО!» — полиняли почти до полного исчезновения. С мазохистким удовольствием Лоури повязывает фартук. К нему прилагается комичный поварской колпак. Его Лоури тоже надевает, нахлобучивая все ниже и ниже, пока жесткий ободок не впивается в высокий лоб.
Он достает из гаража жидкость для розжига углей, откручивает колпачок и совершает первое окропление, затем отступает назад и бросает зажженную спичку на влажные брикеты. Священный огонь вспыхивает, охватывает их целиком и опадает. Скоро здесь будут угли, красные и жгучие, как у Эдгара Аллана По.
В соседнем дворе семеро сыновей Джека играют в бейсбол. Джек, несмотря на выходной, отправился на воскресную подработку — патрулировать в своей полицейской машине. Папаша выходит на веранду с банкой пива в руке, присаживается на парапет, а пиво пристраивает себе на колени. На кухне мамаша и Нора подготавливают жаровни для барбекю. Солнце в зените, его золотое сияние заливает весь двор, не касаясь лишь тени клена. Небо безоблачно, но в его голубизну почему-то подмешан тусклый металличе-ски-серый оттенок.
…В архиве штата записана дата моего рождения — 10 июля 1932 года. А ведь я появлюсь на свет больше, чем через два тысячелетия! У Квадропартитов множество недостатков, но в том, что касается физического и метафизического пролепсиса
[24], им нет равных.
Фиктивная дата рождения — лишь первая строка в насквозь лживом памфлете, описывающем мое придуманное агентами прошлое. Фальсификации, относящиеся к моему существованию с 1932 по 1958 год, можно обнаружить в школе и университете, которые я якобы посещал, в умах преподавателей, которые меня якобы обучали. Кора головного мозга моих «однокашников» несет имплантированные воспоминания обо мне, лона «бывших возлюбленных» хранят память о моем фиктивном фаллическом присутствии. «Соседи по родному городку» помнят единственного сына бездетной четы, растворившейся в высокооктановом пламени. Каждое Рождество я получаю открытки и подарки от совершенно незнакомых людей, которые утверждают, что они — мои дядюшки и тетушки. И я делаю вид, что так оно и есть. Где-то в военных архивах есть запись о проходившем армейскую службу Викторе Лоури и его якобы участии в какой-то «полицейской операции». А в где-то моих собственных документах зарыт сертификат о почетной отставке, который выглядит совсем как настоящий.
Ученые Сарна открыли путешествия во времени в последние годы Режима и, конечно, даже представить не могли, как будет использоваться их изобретение. Точно так же и психохирурги Сарна, создавшие Звено Творчества, не могли вообразить, что однажды его превратят в Блокировку. Такая недальновидность сродни предательству. Потому что где вы найдете для гения вроде Солженицина наказание страшнее, чем ссылка в прошлое? И разве есть лучший способ покарать инакомыслящего, чем лишить его дара, благодаря которому он может передавать другим свои мысли и чувства?
